В. И. Вернадский
Вспомним геохронологическую таблицу — схему последовательности главных подразделений в геологической истории Земли (гл. I). Мы уже обращали внимание читателей на очень неравномерную «детальность» этой таблицы: чем дальше в глубь времен, тем подразделения геологического времени становятся все более продолжительными, да и сами их границы (рубежи) не повсюду на Земле достаточно четки. Остается много спорного. Естественно напрашивается аналогия с историей человечества. Ранние ее этапы известны нам только лишь в самых основных чертах, но зато археологи не перестают удивлять и радовать нас новыми открытиями. Так, совсем недавно наука осветила многие стороны ранее неизвестной истории Египта до создания пирамид. Познание древних и древнейших этапов истории Земли дается с большим трудом, но все же и оно неуклонно движется вперед.
Известно, что основа подразделений геологической истории — это развитие жизни на Земле, протекавшее последовательно, направленно, но отнюдь не равномерно. Расцвет одних групп животных и растений сменялся их упадком, вырождением вплоть до полного вымирания. На смену одним группам приходили другие. Некоторые морские животные столь хорошо приспособились к окружающей среде, что переносили ее изменения без вреда для себя в течение многих геологических периодов. Таковы, например, акулы и отдельные морские моллюски, живущие на земле по существу без всяких изменений в течение почти полумиллиарда лет. Но для биостратиграфии, то есть разделения осадочной оболочки Земли (стратисферы) на слои и группы слоев по их относительному возрасту, важны другие организмы — те из них, которые приспособились к новым условиям и размножались в огромном количестве, распространяясь по всему земному шару и становясь, таким образом, «космополитами», а затем быстро вымирали. Геологи-стратиграфы называют такие организмы руководящими формами, они и впрямь как бы руководят их работой, позволяя сопоставлять такие остатки и заключающие их слои на больших и очень больших межматериковых расстояниях. Все это читателям в общих чертах известно. Здесь важно проследить не историю жизни на Земле, это задача особая, ею занимаются историческая геология и биологические науки, а представить себе, как, в каком объеме и даже на какую глубину жизнь на Земле отразилась в строении и составе земной коры.
В наше время в научное мировоззрение глубоко внедрилось понятие о биосфере — оболочке жизни на Земле. Название это было введено еще в прошлом веке геологом Э. Зюссом. Название привилось, а обозначаемое им понятие развилось и обогатилось трудами многих ученых, особенно трудами великого русского ученого В. И. Вернадского. Сейчас понятие о биосфере стало общедоступным.
Еще не очень давно в шкале геологической хронологии вместо слова «архей», «архейская» говорили «азойская эра», то есть эра, лишенная жизни. Сейчас слово «азойский» потеряло смысл. Как ни парадоксально это казалось еще 25—30 лет тому назад и не вязалось с представлениями старой научной школы о первоначально расплавленной Земле, постепенно покрывшейся корой охлаждения, но в мире одна за другой следовали прямо-таки сенсационные находки следов живых организмов в древних и древнейших отложениях. Сейчас накоплен уже столь богатый материал по «древней органике», что никого не удивляет ни очередная подобная находка, ни данные об абсолютном возрасте ее материала, счет которого идет не на миллионы, а на миллиарды лет. Ясно, что сами мягкие ткани древних бесскелетных организмов сохраниться не могли в породах, испытавших, да еще неоднократно, погружение в недра с их высокой температурой, давлением, действием раскаленных паров и газов, наконец, испытавших еще и сильнейшие тектонические деформации. Зато остаются иногда изумительно отчетливые формы, структурный рисунок внешних покровов и внутреннего строения организмов. Так, как говорят геологи, находки органики перешагнули не только нижнюю границу фанерозоя (времени «явной» жизни), но и границу верхнего и древнего докембрия и стали не очень редкими в самом древнем докембрии — архее. Конечно, чем дальше в глубь времен, тем больше остатки ископаемых организмов (их слепки, оттиски, как бы тени) свидетельствуют о их принадлежности ко все более примитивным формам жизни. Мнение биологов о том, что древнейшими организмами на Земле были бактерии и простейшие сине-зеленые водоросли, сохраняет свою силу: именно следы скоплений этих существ находят в древнейших отложениях. На международном совещании в Копенгагене в 1981 году демонстрировались морфологически ясные остатки организмов и признаков жизнедеятельности в породах с абсолютным возрастом до 3,8 млрд. лет. Сообщены были и интереснейшие геохимические данные, в частности, в древнейших осадках найдены аминокислоты — структурные элементы сложной молекулы белков. Высказаны были предположения, что жизнь на Земле существовала более 4 млрд. лет тому назад, еще до того, как закончилась бывшая, по мнению планетологов, бомбардировка нашей планеты метеоритами. Эти выводы кажутся фантастическими, но они научно обоснованы. А ведь это значит, что биосфера стала формироваться одновременно или почти одновременно с земной корой, хотя для своего существования и процветания она требует, как известно, довольно узких и, так сказать, скромных интервалов температуры, давления, кислородного потенциала, света, влажности и других подходящих или терпимых условий. Таким образом, предвидение В. И. Вернадского, приведенное в эпиграфе и сформулированное при почти полном отсутствии прямых фактов более полувека тому назад, полностью оправдалось.
Известно, что земная кора образовалась, существует и будет впредь развиваться под совместным воздействием на ней водной оболочки, атмосферы, подстилающей мантии и биосферы, причем земная кора также воздействует на смежные оболочки. Взаимодействуя, все эти оболочки и сами менялись с течением геологического времени. И все же в развитии верхних частей нашей планеты надо различать (по крайней мере, на нынешнем уровне знаний) абиотические и биотические процессы, то есть процессы, не связанные и связанные с жизнью. Особенно высокая сложность и органических веществ, и биологических процессов, известных нам на разных уровнях организации материи, по сравнению с теми же явлениями в неорганической природе, показывает, что в какой-то степени появление на Земле биосферы запаздывало по отношению к первичной земной коре и, вероятно, водной и газовой оболочкам. Первичная земная кора, как мы знаем, имела основной состав, близкий к базальту; на современной стадии такой состав сохраняет только самая нижняя часть коры (3-й слой). Первичная атмосферы имела, как думают, углекисло-метановый состав, а воды протоокеана, выделенные парами мантии при грандиозных и массовых вулканических извержениях, имели состав, мало похожий на современный. К этому надо добавить вероятный в те отдаленнейшие времена дефицит свободного кислорода. Анаэробные существа, бактерии, известные и в наши дни, не послужили исходным звеном для более высоко организованных, также анаэробных, организмов. Их нет.
Путь развития как земной коры, так и водной, воздушной оболочек и биосферы был «кислородным*. Кислород завоевал основной объем материи во внешней среде планеты. Этот факт заставляет думать, что с самого начала земного времени, более 4 млрд. лет назад, внешние оболочки Земли развивались «по кислороду* параллельно и, несомненно, за счет флюидов — летучих веществ, поступавших из мантии. И можно представить себе образование базальтовой земной коры как результат длительной выплавки материала из мантии без существенного участия внешних оболочек или даже совсем без него. Можно представить себе и первичный океан как горячий безжизненный водный раствор многих минеральных веществ, в котором нет места жизни и ее продуктам. Можно это сделать мысленно и для первоначальной атмосферы, лишенной или почти лишенной кислорода. Можно легко вообразить себе последовательную, так сказать, зависимость в образовании оболочек планеты, начиная с коры и кончая атмосферой, допустить хотя бы на самых ранних стадиях «автономный путь» их развития. Но совершенно невозможно представить себе нечто подобное для биосферы — более капризной, требовательной, неустойчиво-устойчивой, непрерывно прогрессирующей, создающей сложнейшие молекулы вещества и клетки, вооруженные средством бесконечного производства себе подобных и т. д. Как более высокая по сравнению со средой своего обитания (в земле, воде и воздухе) организация материи, биосфера не могла возникнуть «автономно» и даже одновременно со всеми этими средствами.
Все сказанное показывает, что загадка происхождения жизни на Земле, занимающая умы многих ученых в течение многих лет, отчасти близится к своему решению в самом общем виде (живая биосфера возникла в мертвой природе нашей планеты без особых проволочек), и жизнь есть вполне естественное следствие развития и преобразования планетной материи, как думал Вернадский, отчасти же загадка эта еще более осложняется самим таким выводом. Геологическое заключение о громадной продолжительности жизни на Земле, об одновременном или почти одновременном появлении биосферы и других наружных оболочек планеты ставит перед биологами, особенно перед биохимиками и биофизиками, большие сложные задачи.
Но может быть, дело обстоит несколько иначе, и мы просто не знаем вещественного «дна» былой жизни на Земле, а оно на самом деле существует, но еще не обнаружено в недрах коры в виде отложений с возрастом около 4 млрд. лет и уже полностью и наверняка безжизненных? Этому противоречат факты, приведенные хотя бы на международном совещании в Копенгагене. Да и возраст Земли как планеты, по самым новым данным, не превосходит 4,5 млрд. лет.
Приходится, следовательно, принять, что наименее автономная из всех оболочек биосфера, изначально заключенная в верхнюю часть коры, гидро- и атмосферу, и, таким образом, немыслимая без них, успела образоваться в них на самых ранних стадиях развития планеты.
Если биосфера почти так же геологически стара, как земная кора, всегда бывшая для нее физической опорой и местом накопления уже неживой, но необходимой для дальнейшего существования живой органики, то, значит, их постоянное взаимодействие должно быть четко и разнообразно зафиксировано в каменной летописи, и мы в глубокой толще земной коры, подвергавшейся в прошлом многократным поднятиям и опусканиям, должны находить «ископаемые», следы такого их взаимодействия.
Верхний слой земной коры — осадочный — должен быть во всем объеме причислен к результату взаимодействия биосферы с ее соседними оболочками не только потому, что эти оболочки сосуществовали в течение всего времени образования слоя, но еще потому, что в его вещественном составе важную роль играют особые горные породы — прямые производные деятельности биосферы. Их называют биогенными, или органогенными. Подсчитано, что осадочный слой, или стратисфера, имеет объем около 1100 млн. км3, что составляет около 11% общего объема земной коры и 0,1% объема всей планеты. Немалую роль в осадочном слое играют вулканогенные породы, по существу своему не имеющие ни прямого, ни косвенного отношения к биосфере, ко и при вычитании их объема из осадочного слоя объем собственно осадочных пород составил 950 млн. км3. При этом на материках сосредоточена основная масса осадков — около 75%, что может удивить на первый взгляд — ведь океаны, эти гигантские чаши на поверхности планеты, являются накопителями осадков. Но оказывается, что во внутренних частях океанов накопление осадков идет крайне медленно, причем та же картина имела место и в геологическом прошлом.
Осадочные горные породы, составляющие 1-й слой, образовались и в морских, и в континентальных бассейнах прошлого, но морских отложений гораздо больше, они несут в себе признаки преобладающе мелководных окраинно-материковых условий.
Говоря о составе 1-го осадочного слоя, мы имеем в виду не рыхлые, сыпучие поверхностные образования, которые мы наблюдаем повсюду как некий плащ наносов. Это ведь только материал для будущих осадочных горных пород, тот материал, который в геологическом будущем будет многократно перемещен с места на место разными транспортными средствами, особенно текучими водами, прежде чем в благоприятных (ограждающих от дальнейшего размыва) условиях превратится наконец в уплотненные (окаменевшие, по-гречески— «литифицированные») слоистые отложения. Именно такими уплотненными, обычно сцементированными каким-нибудь внесенным извне минеральным материалом, нередко значительно измененным наложенными процессами, сложен 1-й слой земной коры.
Совершенно ясно, что осадочные породы — это вторичные образования, возникшие при разрушении каких-то более древних пород, и накопления материала такого разрушения в виде слоев, что обусловлено симметрией поля силы тяжести и требует максимального «распластывания» материала по близгоризонтальной поверхности. Значит, вторичен по своему образованию весь 1-й слой, весь он в какой-то степени моложе нижележащего гранитно-метаморфического слоя. В то же время отдельные серии, толщи осадочных горных пород внутри слоя очень сильно могут отличаться по геологическому возрасту — от позднедокембрийских до меловых и третичных.
Выяснено, что в составе осадочного слоя коры преобладают глины и глинистые породы — до 40%. Песчаные и карбонатные (известковистые) породы распространены примерно одинаково. На долю последних приходится до 23%. На остальные типы пород, исключая вулканические, приходятся единицы процентов. Значит, 1-й слой земной коры в основном глиняный. Но глины — это наиболее дисперсные обломочные породы, очень тонкозернистые и почти всегда с с немалой примесью коллоидальных минеральных веществ. Чем больше коллоидов, тем «жирнее» глина. И обломочная, и гелевая часть глин — результат выветривания каких-то первичных пород, выветривания очень длительного, часто с перемывом, переотложением и многократным повторением этих явлений. И вот оказывается, что очень глубокое выветривание первичных (например, кристаллически-зернистых изверженных) пород достигается только при совместном действии физического и биохимического выветривания.
Биосфера, разнообразные продукты ее разложения, главным образом гуминовые кислоты,— мощный, если не самый мощный, фактор выветривания, господствующий, понятно, во влажных тропиках и сходящий почти на нет в высоких холодных широтах. Подавленность процессов образования глин при выветривании, кроме высоких широт и высокогорий, можно наблюдать и в пустынях. Хотя и существуют довольно значительные участки «глинистой пустыни», но это обычно днища высохших озер и больших луж. Пустынное выветривание идет преобладающе физическим путем, при слабом влиянии сильно разреженной и бедной биосферы. Не углубляясь далее в этот вопрос, отметим, что глинистые породы осадочного слоя коры в большинстве своем созданы при очень активном участии биосферы, главным образом, ее биохимических продуктов.
Известняки, присутствующие в отложениях всех эр н периодов и образующие в них мощные толщи, в большинстве случаев имеют биогенное, морское происхождение и являются как бы наиболее выразительными представителями биосфер прошлого. Образованные первоначально известковыми скелетами различных организмов, эти широко и почти повсеместно распространенные осадочные породы в научном языке различаются часто по преобладающим группам создавших их морских организмов (фузулиновые, нуммулитовые, ракушняковые, водорослевые и другие известняки). При метаморфизме и перекристаллизации известняки переходят в мраморы и кальцифиры. Те и другие распространены на Байкале в районе Слюдянки. Посмотрите на них в карьерах предприятия «Перевал».
Графитовые сланцы, графитовые гнейсы, шунгиты, ископаемые угли (от лигнитов, еще сохраняющих структуру растительных тканей, до каменных углей и антрацитов), битуминозные породы, залежи нефти и горючих газов — все эти углеродистые соединения или подавляющая их часть являются созданием биосферы соответствующего геологического времени.
Биологическую природу имеют, наконец, многие кремнистые породы, в особенности настоящие яшмы, образовавшиеся из глубоководных радиоляриевых илов древних морей.
Таким образом, верхний осадочный слой земной коры буквально пронизан и насыщен толщами биохимического происхождения, толщами, в образовании которых биосфера принимала то или иное участие. «Породообразующее» значение биосферы проявилось, как мы видели, уже в архее, а затем, в последующие эры и периоды, неуклонно возрастало. Приблизительно в середине палеозойской эры первоначально пустынные праконтиненты стали завоевываться наземной растительностью, которая в каменноугольное время захватила своими фантастического (для нас) вида лесами огромные болотистые пространства древней суши.
Мы знаем, что максимальной толщины 1-й слой земной коры достигает на материках, а минимальной — в океанах. Но в некоторых обширных районах материков первого слоя вообще нет, и на поверхность прямо выходит 2-й слой. Это области кристаллических щитов и массивов. С ними мы уже встречались. Таковы Канадский, Бразильский щиты в Западном полушарии, Африканский, Балтийский, Индостанский — в Западном. В Восточной Сибири это Анабарский, Алданский щиты (массивы) и Шарыжалгайский выступ фундамента Сибирской платформы, о которой было рассказано выше.
Второй слой земной коры — гранитно-метаморфический — сосредоточен целиком в пределах материков. Его объем оценивается в 3000 млн. км3. Главные породы, слагающие этот слой,— различные граниты, гранито-гнейсы и глубокометаморфизованные осадочные и осадочно-вулканогенные толщи. В последние годы этот слой иногда называют просто гранитным, что подчеркивает, во-первых, обилие в нем гранитов, а во-вторых, отражает химический состав слоя, близкий к химическому составу гранодиорита. В целом состав 2-го слоя, по сравнению с составом как 1-го, так и 3-го базальтового слоя, отличается повышенным содержанием кремнезема, щелочей, редких элементов. Выходит, что средний, гранитно-метаморфический, слой «кислее» как верхнего, так и нижнего. Осадочные породы в составе 2-го слоя, как ни сильно они метаморфизованы, несомненно, образовались когда-то на поверхности планеты в древнейших водоемах и, следовательно, при том или ином участии биосферы (се можно бы назвать протобиосферой). Мы не знаем, какова действительная количественная роль первичноосадочных пород в составе 2-го слоя коры, не знаем, какие объемы и массы осадочных пород были переставлены или же каким-то другим, как говорят, ультраметаморфическим путем преобразованы в граниты и гнейсы. Нам важен самый факт изначального наличия во втором слое (бывшем, понятно, в глубоком докембрии первым) осадочных пород, местами и до наших времен сохранивших следы первично органического вещества.
Самый нижний, 3-й, слой земной коры, называемый, как мы знаем, базальтовым, по объему и массе значительно превосходит 2-й слой. Его средняя мощность на материках около 20 км, под океанами — около 6 км. Взятый целиком для всей земной коры базальтовый слой по объему приближается к 6000 млн. км3. В свое время этот слой, как и его граница с гранитно-метаморфическим слоем (раздел Конрада), был выделен и назван базальтовым по сейсмологическим наблюдениям — скорость распространения в нем продольных волн (6,5—7,0 км/с), по экспериментальным данным, соответствовала их скорости в базальте. Предполагается, что не базальт, а глубоко метаморфизованные, отчасти перзично осадочные, отчасти основные изверженые породы — габбро, нориты и др., а также частично граниты и метаморфические толщи первично осадочного происхождения, подобные тем, что слагают 2-й слой, образуют и 3-й. А если так, то, значит, отложения, созданные в отдаленнейшие времена при очень вероятном участии биосферы, присутствуют в глубоко измененном виде и в самом нижнем «этаже» коры. И тогда придется признать, что вся земная кора континентов (к океанической базальтовой коре это не относится) создана в той или иной степени при Участии биосферы. Этот вывод был сделан еще В. И. Вернадским. Он не доказан окончательно, но, думается, это будет сделано в недалеком будущем.
Возрастание количества органического вещества в отложениях все более молодых геологических эр и периодов еще точно не установлено, но, несомненно, сама биосфера расширялась, усложнялась и обогащалась в течение всей геологической истории. Вероятно, жизнь в каких-то простых формах существовала и на древнейшей суше, но во второй половике палеозойской эры захват материков высокоорганизованными формами жизни стал массовым. Параллельно с этим нижние слон атмосферы становились обиталищем летающих существ. Уже в позднем палеозое на суше появились первые примитивные млекопитающие, но господствовали рыбы, насекомые, земноводные, на смену которым пришли рептилии, их расцвет наступил только в конце мезозоя, в юрский и меловой периоды, когда на Земле — на суше, в воде и в воздухе — возник удивительнейший мир, выдвинувший на первый план динозавров. Уже много десятилетий эти диво-ящеры устрашающего вида привлекают к себе внимание ученых, писателей-фантастов и просто людей. В конце мезозоя появились птицы и пышно развились по всей земле цветковые растения, потеснившие более древние споровые. Затем в палеогене последовал расцвет млекопитающих, среди которых было много необычайно крупных как хищников, так и травоядных. В самом конце неогена расцвет высших млекопитающих гоминид, как бы завершился появлением на Земле человека. Начался новый период в истории земной коры, названный четвертичным, или антропогеновым, то есть породившим человека.
История жизни на Земле, обрисованная сейчас в нескольких словах, удивительно интересна сама по себе, но нам важно подчеркнуть одно: с ходом времени биосфера расширяла свои пространственные границы, структура и состав ее прогрессивно усложнялись, воздействие на смежные оболочки и, значит, на земную кору неизменно возрастало. С XX века, как это впервые заметил В. И. Вернадский, геологической силой стал человек. Мощь его влияния на природу неуклонно возрастала и в эпоху научно-технической революции неимоверно усилилась, превратившись в реальную и все растущую угрозу самой биосфере. Люди сами убедились, что их деятельность стихийно ведет к возрастающему загрязнению окружающей среды, что погоня за комфортом и материальными благами оборачивается своей негативной стороной — оскудением Земли.
Мы еще не знаем, было ли причиной вымирания в геологическом прошлом некоторых групп животных их истребление другими, более могущественными группами животных, или же дело обстояло сложнее. Изменения климата, громадные вспышки солнечной активности, какие-то другие космические причины, наконец, возможно, регрессивные факторы, заложенные каким-то образом в самой биологической эволюции, лучше объясняют такие вымирания. Казалось бы, саблезубый тигр, или торбозавр, громадный хищный динозавр, были способны постоять за себя против любых других хищников. Но лишь только мы мысленно вступили в антропогеновый период, как новое порождение биосферы — первобытный человек, стоявший еще значительно ниже неандертальца, начал тотальную истребительную охоту на современных ему млекопитающих в эпоху позднего палеолита на мамонтов и носорогов, пещерных медведей и гигантских оленей. Трудно поверить, что ледниковый период сам «сломил», истребил этих гигантских млекопитающих. Изменения климата, вероятно, лишь осложнили жизнь этих животных, чем, так сказать, дополнительно к изобретению новых орудий истребления и воспользовался человек. И этот процесс неуклонно продолжался. В самые последние столетия не природой, не изменчивыми условиями жизни, а человеком были истреблены гигантские страусы моа в Новой Зеландии, эсперорнис на Мадагаскаре, морская корова у Командорских островов. В наши дни быстро пополняются в «Красной книге» списки животных и растений, которым грозит полное уничтожение, главным образом со стороны человека.
Угроза разрушения частностей, а то и самых основ биосферы осознана уже всем человечеством, но в капиталистическом мире на нее еще нередко смотрят как на неизбежное зло, меньшее, например, чем уменьшение текущих прибылей капиталистических монополий, тогда как в Советском Союзе и в других социалистических странах охрана природы стала государственным делом. Она закреплена как закон в Конституции СССР.
Существенное изменение местных климатических условий (сведение лесов, создание огромных водохранилищ, нарушение речного стока), громадные изменения в рельефе и почвах, загрязнение водоемов, причем не только поверхностных, но и подземных, загрязнение воздуха, повышение радиоактивности всей наружной среды и многое, многое другое совершенно изменили соотношение биосферы с вмещающими ее оболочками и достигли за какие-нибудь 50—100 лет такой ситуации, когда биосфера в лице созданного ею человека грозит разрушением или, во всяком случае, обеднением самой себя. Но это уже другая тема, об этом много говорят, много пишут, но, к сожалению, все еще мало делают. Нам важно здесь только подчеркнуть, что и сами верхние горизонты земной коры в наше время претерпевают со стороны биосферы воздействие в тысячи, а то и в миллионы раз даже чисто количественно превосходящие то, что имело место во всей прошлой геологической истории.
Геологи не принадлежат профессионально ни к физикам, ни к лирикам, ко им вовсе не чужда мечта и фантазия. Правда, современные футурологи, кажется, думают, что с помощью науки можно достаточно точно предвидеть будущее и фантазировать тут незачем. Но выходит, что далекое будущее человечества, будущее цивилизации не поддается пониманию и футурологов. Мы — оптимисты и твердо верим в светлее человеческое будущее, а что будет в геологической перспективе с земной корок — ни предсказать, ни, пожалуй, даже вообразить пока невозможно.
Мы не раз повторяли, что летописью Земли служат камня, горные породы, но только в том случае, когда они занимают в земной коре определенное естественное положение, когда они заключены в слои (пласты) — истинные страницы этой летописи. История человечества также записана в слоях. Их называют культурными слоями, если они содержат те или иные следы деятельности человека — орудия труда, остатки материального быта, жилищ, оружие, останки самого человека. Давно известно, что археологические памятники часто бывают многослойными, и поэтому, следуя таким культурным слоям снизу вверх, можно ясно представить себе развитие древних культур во времени. Один из примеров — холм Гиссарлык в Турции, вблизи пролива Дарданеллы, в котором пятый (сверху) культурный слой соответствует знаменитому городу древности — Трое, воспетому Гомером в «Илиаде». Настоящие культурные слои, известные в наше время археологам и содержащие остатки первых долговременных поселений и другие признаки оседлости людей, датируются 6-м и даже 8-м тысячелетием до н. э. Ранее, как думают ученые, люди не знали оседлости. Но можно ли вообразить себе культурный слой не в иносказательном, а в прямом геологическом смысле, относящийся к нашему времени и покрытый следующим слоем? Какой слой смог бы вместить в виде окаменелостей египетские пирамиды? Или города, пусть и в развалинах, как это получилось с Троей, подобные Лондону? Или морские слои, целиком вмещающие в себя остатки потопленных в XIX—XX вв. броненосцев или гигантских пассажирских лайнеров типа затонувших в нашем веке «Лузитании» или «Титаника»? Как представить себе все эти вещи в виде включений в культурном слое, выше которого следуют другие, более молодые слои земной коры, продолжающие ее историю? Решительно, вообразить такое невозможно без полного разрушения и размельчения таких вещей. И, напротив, можно представить себе обстановку с непрерывным образованием культурного слоя, охват «современным» слоем всего земного шара и перманентное его развитие в самом себе в течение всего времени дальнейшего существования человека на Земле. Ко подобная жизнь самого верхнего, современного культурного слоя, с точки зрения геологической эволюции земной коры и планеты в целом, никак не сможет выйти за рамки продолжительности антропогена. Что потом — пусть об этом думают фантасты. Ведь не исключено, что земная биосфера (гесбиосфера) сможет в какой-то мере переместиться на иные миры и создать искусственно, с помощью разума, мареобиосферу, венеробиоеферу и т. д., которые сейчас же начнут взаимодействовать с корой этих небесных тел и изменять ее.