Чарлз Дарвин, письмо Александру Агассизу
За последние десять лет наблюдается большой прогресс в наших представлениях о строении земной коры. В значительной мере это достигнуто благодаря значительным усилиям в разрешении трудной проблемы исследований строения дна океанов. В предстоящее десятилетие, надо полагать, прогресс будет столь же большим, и мы сможем получить ответы на многие вопросы, поставленные в результате начатой сейчас работы. Прежде приходилось использовать лишь косвенные методы для измерения глубин океанов и изучения слоев пород, лежащих под ними. Причина этого была кратко и весьма трезво определена в 1939 г. главой английских морских геологов сэром Эдуардом Буллардом: «Развитие наших работ по морской геологии зависит сейчас от наилучшего использования тех возможностей, которые представляются нам на военных кораблях и владельцами частных яхт, а также от того, как мы сумеем организовать получение сравнительно легко доступных результатов. Сейчас это важнее составления сложных планов, требующих участия нескольких крупных кораблей и специальных кабельных судов».
Однако в наши дни даже самые смелые проекты исследований субсидируются правительствами аз гораздо больших масштабах, чем раньше, и работа ученых, которые могут планировать и осуществлять эксперименты большого масштаба, всемерно поддерживается, особенно в том случае, если она имеет какое-либо отношение к национальной обороне или выполняется как национальное мероприятие. Для того, чтобы сделать следующий шаг-вперед в исследованиях строения дна океанов, нужно последовать примеру профессора Челленджера из известной повести Конан-Дойля и сделать попытку проникнуть в глубины Земли для осмотра пород и отбора образцов. Пришло время для нового наступления, так как у нас появились новые материалы и усовершенствованные технические возможности. Подводные исследователи скоро уже смогут достигать дна океана в своих батискафах и смогут воспользоваться некоторыми достижениями нефтедобывающей промышленности для проникновения в породы земной коры, лежащие под океаном.
Нефтяные компании давно уже должны были вести глубокое бурение для добычи нефти. Но сейчас они все больше сознают, насколько дороги косвенные геофизические методы поиска подземных залежей нефти, все больше думая о том, как усовершенствовать и удешевить буровую технику, чтобы шире использовать бурение уже на ранних стадиях исследований. Часто говорят в шутку, что первая скважина на неразведанной территории всегда оказывается сухой, и поэтому лучше всего как можно поскорее пробурить ее и отделаться от нее. В этом есть доля правды, особенно если мы вспомним, насколько эффективнее могут быть гравитационный и сейсмический методы разведки в том случае, если известна последовательность слоев пород в буровой скважине. Геофизические методы наиболее эффективны, когда используются для изучения структуры какого-либо определенного слоя породы, но они несравненно менее пригодны для изучения совершенно незнакомых геологических формаций. Морские геологи вынуждены были доверять геофизическим данным, поскольку долгое время геофизические методы были единственными методами проникновения вглубь земной коры, но сейчас уже наступило время, когда крайне необходимо пробурить несколько скважин для проверки сделанных ранее выводов.
Развитие исследований глубоководных осадков, конечно, также немыслимо без буровых скважин. Сейсмические измерения показали, что на дне океанов имеется осадочный покров, средняя мощность которого составляет около 1000 футов. Однако колонки донных отложений, полученные с большими усилиями с океанских глубин — а рекордная длина этих проб равняется всего лишь 70 футам1,— едва затрагивают лишь самую верхнюю часть осадочной толщи. Несколько дальше мы увидим, что уже нет технических причин, препятствующих взятию колонки на полную мощность толщи рыхлых осадков, покрывающих дно океана. По сути дела, не требуется также каких-либо дополнительных технических приспособлений для проникновения и в более глубокие слои — вплоть до второго слоя, слоя 6,7 км/сек и, в конечном счете, до самого раздела Мохоровичича.
В 1957 г. новые идеи развития наших познаний в области морской геологии приняли вполне определенную форму благодаря двум рекомендациям Комитета Международного геодезического и геофизического союза (который еще в 1954 г. предложил рассмотреть вопрос о запуске спутников Земли). Эти рекомендации были таковы: во-первых, «пробурить несколько тысяч футов в осадках, покрывающих дно океана на глубине трех миль, чтобы выяснить характер лежащих под ними пород и собрать образцы по всей скважине для изучения процессов осадконакопления в прошлом», и, во-вторых, «настаивать на важности бурения достаточно глубокой скважины, чтобы проникнуть в слой пород, лежащий ниже поверхности Мохоровичича». Эти рекомендации были выдвинуты практиками-океанографами США и Великобритании, а в реализации обоих проектов были заинтересованы American Miscellaneous Society и деловые круги нефтяников, знающих, что успех в основном будет зависеть от финансовых возможностей. Океанографы хорошо понимают важность проблем, возникающих в связи с сейсмическими исследованиями, и поэтому они считают бурение настоятельной необходимостью. Это не означает, что сейсмические исследования в океане остановились теперь на мертвой точке; для тщательного изучения таких частных проблем, как сбор фактических материалов о различных слоях горных пород земной коры, еще открыто громадное поле деятельности в необъятных просторах океанов.
По всей вероятности более частые и кратковременные экспедиции в ограниченных районах гораздо полезнее длительных кругосветных исследований с большими потерями времени на плохую погоду и ремонт машин. В двухмесячном путешествии легко обеспечить бесперебойную работу корабля без ремонтов, а район исследований может быть определен с учетом метеорологических данных. Преимуществом длительного плавания, во время которого одни и те же исследователи с одинаковой аппаратурой посещают все области Мирового океана, заключается в том, что перед ними открыты весьма благоприятные возможности для сопоставления. Именно благодаря этому в 1872 г. экспедиция на «Челленджере» смогла установить черты общего сходства и различия в разных частях океанов, а в 50-х годах нашего столетия экспедиция на новом «Челленджере» таким же образом смогла обнаружить более тонкие различия в сейсмической картине строения дна Атлантического и Тихого океанов. Структура пород под океанами резко отличается от материков, и поразительный результат всех сейсмических измерений заключается в том, что строение пород под глубоким дном океана оказывается гораздо проще, чем под материками. Океаны, судя по этим данным, никогда не были материком. Однако подробные исследования, проведенные нами на «Челленджере», показали, что имеются все же небольшие различия, не позволяющие говорить о вполне однообразном строении дна океанов во всем мире. Если можно так выразиться, то Тихий океан, очевидно, был более постоянным океаном, чем Атлантический. Отдельные сейсмические разведки, которые почти ежегодно совершаются в тех или иных частях океана, несомненно, смогут каждая в отдельности уловить эти различия, но преимущества прямого и всеобъемлющего сравнения, которое было доступно участникам экспедиции на «Челленджере», совершенно очевидны.
Методика работы с сейсмоакустическими радиобуями типа тех, которые использовались на «Челленджере», хотя и уступает несколько методике работы на двух кораблях в смысле возможностей изучения слоев пород, залегающих глубже Мохо, но зато позволяет получать более детальные сведения о верхних слоях дна океана. При этом удается избегать смешения разнородных фактов, полученных при осреднении данных, неизбежном в случае работы на двух кораблях. Такие детальные исследования определенно помогли нам решить спор Дарвина и Мюррея о происхождении коралловых атоллов, причем результаты сейсмических исследований подтвердились при бурении достаточно глубоких скважин, чтобы обнаружить первоначальную вулканическую структуру атоллов. Если бы в свое время Дарвин увидал типичный атолл Мюррея, а Мюррей увидел типичный атолл Дарвина, им не пришлось бы спорить, поскольку здесь были представлены крайние проявления одной и той же формы. Это еще раз подчеркивает преимущество работы одной группы ученых для одновременного исследования всех океанов и установления различий в их структуре (если они, конечно, существуют). Экспедиция на «Челленджере» сумела хорошо показать это преимущество.
Мы должны еще многое узнать о структуре земной коры и распределении образующих ее пород в горных сооружениях, на материках и под океанами. Заманчивая гипотеза перемещения материков в течение долгого времени почти не принималась геологами, играя роль некоей геологической диковинки, но теперь она снова привлекает внимание ученых. Доказательство этой гипотезы зависит прежде всего от многочисленных палеомагнитных измерений, которые производятся сейчас во всех частях мира, и от новых представлений о пластичности пород в условиях очень медленного движения при высоких температурах и давлениях. Сейсмические измерения в океане смогут также оказать помощь в выделении тех частей океанов, которые по структуре напоминают Тихий океан или, наоборот, сходны с Атлантикой. Как мы уже видели, восточная и западная части Индийского океана, по-видимому, различны по структуре. В 1961 или 1962 гг., когда будут проводиться международные океанографические исследования Индийского океана, необходимо будет проверить это предполагаемое различие и, если оно действительно существует, точнее определить границу между двумя типами структур. Многие страны уже согласились сотрудничать в выполнении всех видов океанографических исследований, которые можно провести в течение ограниченного промежутка времени около одного года. Эти совместные исследования планируются для того, чтобы наши знания об Индийском океане не отставали от результатов изучения других океанов, где за последние годы происходил весьма энергичный сбор фактического материала. В программу работ войдут, несомненно, и сейсмические исследования. Они должны будут установить различие между восточной частью Индийского океана, где вулканические острова и подводные горы, но-видимому, постепенно опускаются, и его западной частью, где гранитные острова как будто остаются устойчивыми.
Для сейсмических исследований в Индийском океане по всей вероятности окажутся доступными некоторые новые сейсмические приборы. Уже будут готовы, по-видимому, приборы для приема и регистрации сейсмических волн непосредственно на дне океана, благодаря использованию которых можно будет получить наиболее подробные сведения о структуре осадочной толщи2. При увеличении количества кораблей, участвующих в исследованиях, можно будет соединить все достоинства методики радиоакустических буев и метода работы с двух кораблей, получив при этом одновременно подробную картину строения верхнего слоя пород и хорошие определения глубины поверхности Мохоровичича.
Если бы поставить задачу установления границ тихоокеанского и атлантического типов структур во всех океанах, то это придало бы новое значение необходимости проведения сейсмических исследований с охватом всего Мирового океана. Эта работа необходима в связи с гипотезой перемещения материков, но кроме того для решения вопросов, связанных с этой гипотезой, следует также выяснить, каково соотношение корней океанских островов с нормально залегающими плоскими слоями пород, образующими дно океана. Имеется ли какое-либо различие в структуре таких корней, например, под Гавайскими или Азорскими островами? Хотя эти интересные проблемы имеют вполне самостоятельное значение, все вместе они должны дать ключ к пониманию того, как Земля достигла своей теперешней формы. В некоторых случаях океанографические исследования будут иметь и прямое практическое применение. Так, например, между Мадагаскаром и побережьем Восточной Африки отмечены большие глубины. Они могут соответствовать либо трещине между расползшимися глыбами земной коры или же прогибу с продолжением в нем осадочных и потенциально нефтеносных пород, развитых по периферии океана. Чем лучше геологи-нефтяники будут знать, как образовались современные структуры пород, обнаруживаемых вблизи по-поверхности, тем легче им будет выбирать перспективные места для разведочных скважин.
Быть может, поиски затерянной Атлантиды больше пленяют воображение многих людей, чем поиски нефти или фундаментальные проблемы геологии. Однако до сих пор ни одна океанографическая экспедиция при взятии проб со дна океана не смогла обнаружить никаких следов затонувшей цивилизации. Правда, в 1958 г. экспедиция на «Дискавери 2» обнаружила любопытное в этом отношении место на Галисийской банке у северо-западной оконечности Испании — плоскую подводную вершину на глубине около 400 саженей. Эта банка высоко поднимается над поверхностью дна глубокого океана. Магнитные измерения и образцы породы, взятые на банке, допускают материковое происхождение этой структуры. Банка могла быть большим блоком суши, опустившимся на несколько тысяч футов в результате сбросов такого же типа, которые создали рифтовые долины в Африке. Опускание могло, конечно, происходить и в историческое время. Однако превосходные фотографии дна океана в этом месте не обнаруживают каких-либо следов человеческой деятельности, а во взятых образцах нет ни строительного камня, ни обломков древней глиняной посуды. Таким образом, Атлантида все еще остается легендой, рождение которой вполне могло быть связано с какой-либо вполне реальной катастрофой — с действием большой волны цунами или вулканического извержения.
Для сейсмолога, изучающего глубокий океан, открыто широкое поле деятельности, но многочисленные «если бы» и «но», неизменно встречающиеся при интерпретации результатов сейсмических исследований, указывают на необходимость нового подхода к изучению земной коры. Для нефтяной промышленности геофизические прогнозы всегда влекут за собой непосредственную проверку бурением, и теперь пришло время и для океанографов последовать примеру профессора Челленджера и попытаться проникнуть вглубь, чтобы посмотреть породы, реально существующие под океанами. Мы не имеем оснований говорить об ошибочности сейсмических результатов, и, несомненно, информация, получаемая с помощью сейсмических волн, проходящих в глубины Земли и затем возвращающихся обратно, является вполне объективной.
Второй слой, например, несомненно представляет собой первый слой твердой породы, который звуковые волны встречают под рыхлыми глинистыми осадками дна океана. Однако возникает вопрос, какова его мощность и чем он сложен: изверженными породами или литифицированными осадками? Сейсмический метод не даст нам ответа на этот вопрос. Сейсмические волны дают нам что-то вроде этикетки для каждого слоя пород и позволяют установить повсеместное распространение слоя 6,7 км/сек под всеми океанами. Однако было бы очень интересно получить образец породы из этого слоя и сравнить его с известными нам типами пород, которые иногда выходят на поверхность. Тогда можно будет решить, действительно ли это одна и та же повсеместно развитая порода, а не измененная, как это полагают некоторые исследователи, при перемещении по ней материков.
Никто еще не брал со дна океана колонок, длина которых превышала бы несколько десятков футов, что составляет лишь ничтожную часть тысячефутовых толщ осадков дна глубокого океана. Буровые скважины для поисков нефти были, однако, пробурены под водой до глубины нескольких миль, и нет причин, мешающих применению этого метода и в океанографии. Подводное бурение нефтяных скважин осуществимо, конечно, пока еще лишь на глубинах до сотни футов. Буровое оборудование монтировалось для этого на большой устойчивой платформе, опиравшейся на дно океана и поддерживаемой гигантскими подпорками, так что по сути дела все работы производились гораздо выше уровня воды и вне досягаемости самых больших волн. Но создание такой платформы, которая могла бы быть установлена на глубине 3 мили, технически пока еще невозможно. И все же нефтяные компании энергично взялись за проблему глубоководного бурения. У побережья Калифорнии материковый шельф довольно быстро углубляется и, следовательно, значительная часть перспективной прибрежной территории находится под водой на глубинах от 200 до 400 футов. Начиная с 1953 г. программа геологических исследований этой территории предусматривала бурение многочисленных скважин на глубину до 5—6 тысяч футов с целью изучения структур под океанским дном. Для бурения намеченных скважин планировалась новая техника, допускающая работу с плавающего корабля.
Прежде чем описать бурение с корабля, следует объяснить, как оно делается на суше. Порода прорезается вращающейся зубчатой стальной «коронкой», которая входит в породу почти так же, как сверло электрической дрели врезается в кусок дерева или металла. Вращение передается с буровой вышки на коронку посредством длинной стальной полой «буровой штанги». Такая штанга лучше сплошного твердого стержня, так как по ней может подаваться вниз от поверхности вода (вверх она выходит уже снаружи трубы по стенкам скважины), циркуляция которой охлаждает коронку и удаляет обломки разрушенной породы. Диаметр буровой штанги несравненно больше любого сверла, применяемого в промышленности, и уменьшенная модель длинной колонны буровой трубы напоминала бы тонкую нитку. Штанга не изгибается только потому, что лишь нижние сто футов ее передают вес, который вдавливает коронку в породу. Вся же остальная часть штанги находится в подвешенном натянутом состоянии и поддерживается буровой вышкой на поверхности. Вышка имеет огромный блок и систему талей, находящихся достаточно высоко, чтобы обеспечить извлечение буровой штанги из скважины, когда нужно заменить сработавшуюся коронку. Буровая штанга при этом извлекается отрезками длиной около 90 футов и соединение каждого отрезка трубы должно развинчиваться, так что подъем всей колонны буровых штанг занимает очень много времени.
Если бурение производится с плавающей баржи, то при этом необходимо компенсировать движения воды в океане. Это осуществляется с помощью специальной шарнирной системы, через которую проходит буровая штанга, и скользящих секций.
Баржа стоит на мертвых якорях, и неизбежное небольшое боковое смещение ее компенсируется гибкостью стальной штанги. Для того чтобы снова найти скважину после вытаскивания трубы и замены коронки, вся колонна штанг заключается в стальную обсадку — буровую трубу, закрепленную на дне и поднимающуюся вверх к барже, по которой двигаются вверх и вниз буровая штанга и коронка. Циркулирующая вода возвращается на баржу по этой обсадной трубе, принося обломки пробуренных пород. Процесс упрощается, если можно избежать применения обсадной трубы, а это допустимо, по-видимому, при бурении глинистых осадков на дне океана. Буровая коронка, наверное, легко проникает сквозь рыхлую глину и не будет сильно изнашиваться до тех пор, пока не достигнет слоя твердых пород; при этом условии можно будет пробурить мощную толщу осадков, не меняя коронки. Бурение должно быть закончено до износа коронки, потому что без применения обсадных труб нельзя будет найти на дне устье скважины, если бы мы захотели заменить изношенную коронку новой.
Для получения образцов пробуренной породы применяется специальная режущая коронка, срезающая только кольцо породы по окружности скважины, оставляя цилиндрический кори нетронутой породы, постепенно проникающий внутрь буровой штанги но мере врезания коронки. Чтобы поднять пробу на поверхность, не нужно вытаскивать всю штангу — для этого используется специальный цилиндр, который опускается в штангу на тросе и остается на дне скважины, пока не заполнится керном, после чего поднимается на поверхность с помощью троса.
В глубоком океане очень трудно закрепить на якоре баржу с буровым оборудованием. Но буи для различных экспериментов уже успешно ставились на якорь в глубоких водах, и, следовательно, если и не удастся надежно поставить баржу на якорь, можно будет с помощью буксиров сохранять ее положение относительно маркирующих буйков. Аппаратура для такого бурения и опытные мастера уже имеются, но, разумеется, стоимость работы будет гораздо больше затрат на сейсмические или какие-либо иные океанографические исследования. Однако в результате бурения серии подобных скважин, если они будут расположены в тех местах, где производились сейсмические исследования, мы узнаем о геологии дна океана очень много нового. Мы не только получим информацию о различных слоях твердых пород под осадочным покровом, об их положении и тождественности, но и сможем собрать образцы донных осадков, показывающие характер океанского дна вплоть до момента первообразования океана. Мы сможем узнать, все ли океаны имеют одинаковый возраст и как он датируется по шкале геологического времени. Тщательное изучение проб донных отложений (расскажет нам о климате прошедших эпох и поможет разрешить множество интересных геологических проблем, связанных с условиями обитания тех животных и растений, ископаемые остатки которых столь важны для определения последовательности событий в далеком геологическом прошлом.
Быть может, бурение в глубоком океане будет предпринято американскими или советскими исследовательскими учреждениями, поскольку США и СССР затрачивают большие средства на океанографические эксперименты всех видов. Оно может также привлечь внимание богатого любителя. В прошлом столетии принц Монако был страстным океанографом, и благодаря его усилиям название этого маленького княжества прочно вошло в словарь ученых всего мира. Монакские карты океанов используются всеми, кто связан с морскими исследованиями, потому что на этих картах собрана вся информация о рельефе дна глубокого океана3. Теперь появилась новая блестящая возможность для того, кто захочет последовать примеру монакского принца. Надо полагать, что наилучшим кандидатом может оказаться кто-нибудь из шейхов, получивших колоссальные барыши при добыче нефти на берегах Персидского залива4.
Исследователи, изучающие Землю, разработали еще более грандиозный проект бурения. По их мнению было бы очень важно получить образцы пород мантии, которая как оболочка окутывает земной шар, простираясь в его глубины почти до половины расстояния до центра Земли. Мы уже видели, как сейсмологи и геофизики обнаружили своими методами под океаном и на суше границу коры и мантии, назвав поверхность их раздела поверхностью Мохоровичича, или Мохо. Мы знаем, что мантия состоит из вещества, превосходящего своей плотностью все породы, известные у поверхности. Были сделаны весьма логичные предположения относительно ее химического состава, основанные на распространении отдельных элементов во вселенной. Некоторые наводящие признаки можно получить при изучении лавы, вытекающей из вулканов, но все же эти признаки очень неясны — ведь, во-первых, никто не знает, на какой глубине образуется лава5, и, во-вторых, прокладывая себе путь к поверхности, лава смешивается с другими породами. Неопределенность представлений о составе мантии сама по себе подчеркивает важность получения образцов из нее, так как анализ пород мантии должен решить неясные теоретические вопросы, касающиеся вулканов, сейсмических волн и среднего химического состава вселенной. Кроме того, как мы уже видели раньше, радиоактивность мантии играет очень важную роль в тепловом балансе Земли, и, не зная этого, трудно сказать, охлаждается ли наша планета от поверхности к центру или же нагревается из глубины к поверхности.
Мантия лежит на глубине около 20 миль под материками, и хотя именно там профессор Челленджер выбрал когда-то место для своей шахты, которая должна была проникнуть в самые глубины Земли, современный океанограф уже достаточно хорошо знает, что под океанами ...
страница отсутствует
... ются полностью автоматизированные подъемные машины, которые развинчивают и складывают трубы при поднятии и опускании, а во-вторых, постоянно совершенствуются буровые коронки, которые становятся все более прочными и долговечными. Проспекты, рекламирующие современные алмазные коронки, обещают увеличение срока их службы в десять раз. Проблема бурения до поверхности Мохоровичича оказывается в некотором отношении более простой по сравнению с бурением нефтяных скважин, потому что они проходят сквозь толщу разнообразных пород, для которых нужны разные типы коронок, океанская же скважина до поверхности Мохо будет встречать все одну и ту же породу.
Для создания методов и техники глубинного бурения, разумеется, нужна большая исследовательская работа, которая даст одновременно определенную практическую пользу, поскольку средства, затраченные на проект Мохо, должны не только показать нам строение Земли, но и дать некоторые практические выгоды для нефтяной и горной промышленности. По всей вероятности, лучшее решение проблемы связано с сочетанием алмазной коронки с турбобуром, полностью автоматизированным подъемным механизмом и использованием циркуляции морской воды для вращения турбины и удаления обломков со дна скважины. Все перечисленные элементы такой схемы бурения еще требуют технической разработки, но они несомненно дают наиболее удачный вариант бурения. Наступило время, когда научная мысль вторгается в буровую технику, — ведь прежде считалось, что бурение является особым искусством, которое развивается своим путем по мере того, как увеличиваются предъявляемые к нему требования.
Предполагается, что метод бурения глубоких скважин с плавающей баржи будет пригоден и для проекта Мохо. В этом методе есть несомненное преимущество, поскольку то расстояние, которое нужно пройти, уменьшится примерно на 25 тысяч футов — прежде всего потому, что поверхность Мохо под глубоким океаном ближе к поверхности, а частично и потому, что три мили будет занимать вода. Понятно, очень важно найти удобное место для бурения, где в течение длительного времени можно ожидать хорошей погоды. В таком проекте, к сожалению, таится много опасностей и помимо борьбы с силами природы на поверхности океана. Быть может, лучше производить бурение на коралловом атолле, тем более что скважина на суше является постоянной и к пей можно будет возвращаться в течение многих лет, если понадобятся какие-либо дополнительные измерения. Сейчас уже существуют инструменты для определения скорости сейсмических волн в скважинах на разных глубинах, и поэтому отдельные слои в скважине смогут быть отождествлены с теми значениями скорости, которые были получены при измерениях с поверхности.
Единственное препятствие для таких планов счастливого пребывания на коралловом атолле в течение нескольких лет состоит в том, что проект Мохо будет стоить около десяти миллионов фунтов стерлингов. Впрочем, это составляет лишь небольшую часть капиталов, затрачиваемых нефтяными компаниями на поиски нефти. Да и десятимильная глубина предполагаемой скважины является лишь ничтожной частью тех 50 тысяч миль, которые ежегодно проходятся нефтяными скважинами. Вот почему кажется вполне справедливым поручить нефтяным компаниям осуществление проекта Мохо — уж они-то сумеют извлечь пользу из этого дела.
Даже самые обычные океанографические экспедиции требуют больших затрат и, как правило, приходится искать поддержки военного флота для выполнения самых дорогих работ. Флот может предоставить корабль с командой, обеспечить горючим и провиантом. Польза, извлекаемая из таких экспедиций, никоим образом не будет односторонней — исследователи и команда корабля многому учатся друг у друга, а также преодолевают трудности, встающие на пути к достижению успешных результатов. Это самый удобный случай для использования вооруженных сил в мирное время, когда они могут помочь в сборе научных фактов, особенно в тех местах, где силы природы все еще опасны для человечества. В военное время большинство усилий связано с разрешением стратегических проблем, тогда как лишь небольшое сравнительно количество сил тратится непосредственно в сражениях. Для обеспечения реалистической подготовки к решению важных задач военного времени гораздо важнее снарядить несколько полезных экспедиций, чем заниматься маневрамн, связанными с воображаемым расположением вражеских сил. Если перед исследователями поставлены определенные реальные задачи, то уже сама подготовка к экспедиции включает необходимую тренировку команды, опыт снабжения различными припасами и медикаментами. Во многих мало исследованных частях Британского содружества наций благодаря проведению таких экспедиций открылись бы возможности геологических и минералогических исследований большого масштаба, но они, разумеется, требуют большой поддержки. Если бы до второй мировой войны были своевременно поставлены исследования джунглей Новой Гвинеи или пустынь Северной Африки, то это помогло бы подготовиться к ведению военных действий в специфических климатических и географических условиях и избежать многих неожиданных трудностей, когда эти места стали ареной сражений.
Впрочем, океанографические экспедиции требуют не только дорогостоящих кораблей, им нужны также энергичные и терпеливые исследователи. Все работы в океане сопряжены с большими трудностями, потому что они производятся с качающегося корабля и слишком часто многие надежды и планы рушатся до того, как появляются удовлетворительные результаты. Кроме того, ученым приходится испытывать много трудностей, подолгу живя в переполненных и тесных стальных помещениях, обычно в недостатке свежей воды, питаясь пищей, которая становится однообразной, когда кончаются запасы свежих продуктов. Жизнь в океане годится не для всех, хотя некоторым она правится, — и для участия в длительной экспедиции очень важно строго и придирчиво отбирать участников, а если понадобится, то и заменять некоторых людей после первого испытания. Опыт некоторых экспедиций показывает, что есть люди, которым не под силу долгое плавание, и, в частности, плавание на «Баунти» было одним из крайних примеров6. В 1950 г. в экспедиции на «Челленджере» никто не уединялся целыми днями в своей каюте и никто не дезертировал с корабля в преддверии тропических островов, как это было в экспедиции 1872 г. Конечно, было много ворчания по поводу плохой погоды, корабля, тупых людей, оставшихся в Англии и не могущих понять наших самых элементарных требований (к сожалению, это весьма популярное заблуждение всех небольших отдельных экспедиционных партий, всегда считающих никуда не годной свою главную организацию). Ворчали поначалу и ученые и морские офицеры, но это продолжалось недолго, и скоро все неудобства и неудачи были позабыты. И теперь, по прошествии пе-скольких лет после возвращения домой, каждый из нас понимает, что это путешествие вокруг света было лучшими днями его жизни.
Нужно еще очень много узнать о Земле и об океанах. Можно надеяться, что заинтересованность военного флота и нефтяных компаний не угаснет и что мы сможем в дальнейшем полагаться на их поддержку. Только с помощью таких крупных организаций можно осуществить проект бурения сквозь земную кору или спуск в самые глубокие части океана. Наградой для тех, кто затратил деньги для финансирования проектов, не имеющих очевидной материальной ценности, будет не только чувство гордости, связанной с успешной борьбой с силами природы, но и удовлетворение от раскрытия тайн Земли, прежде неизвестных человеку. Пусть будет как можно больше экспедиций и пусть они соберут хорошую жатву!
Примечания
1. Как мы уже указывали в примечании, рекордные по длине колонки донных осадков — до 34,5 м — были получены в свое время советскими исследователями. Американская буровая скважина в районе острова Гвадалупе прошла толщу донных осадков на 167 м, после чего углубилась на 13 л в базальт.
2. Донные сейсмографы уже разработаны М. Юингом и группой его сотрудников в Ламонтской геологической обсерватории. Начиная с 1960 г., эти приборы успешно применяются для исследований дна Атлантического океана. Донные сейсмографы действительно имеют многочисленные преимущества перед плавучими приемниками, позволяя резко увеличить чувствительность и собирать более подробную информацию о структуре верхних слоев земной коры под океаном.
3. Монакские карты в наши дни уже не являются наиболее подробными картами глубин океанов. Работа по их составлению ведется Международным гидрографическим бюро в Монако, но отнюдь не на деньги принца Монако, который отказался от традиции своих предков и прекратил с 1958 г. финансирование работы по составлению Генеральной батиметрической карты океанов. В настоящее время наиболее подробными являются карты, составляемые различными национальными океанографическими институтами и гидрографическими службами различных стран. Впрочем, предпринимаются международные усилия по улучшению и новому изданию Генеральной батиметрической карты океанов.
4. Надежды автора на помощь научным исследованиям со стороны шейхов, разбогатевших на распродаже национальных нефтяных запасов, без сомнения, покажутся наивными советскому читателю.
5. Как уже отмечалось, глубина магматических очагов принимается сейчас равной примерно 60 км.
6. Пример «Баунти» не совсем удачен, так как основной причиной трудностей плавания на этом корабле были жестокость и грубое самоуправство капитана Блая.