С. М. Йонг, Морской берег
Многие ученые, плававшие в таких экспедициях, как на «Челленджере», были по существу любителями и не имели ранее опыта в делах подобного рода. Этому не следует удивляться, ведь экспедиции отправляются не так часто, и исследователи, участвующие в них, обычно тратят на это время, свободное от своих основных постоянных занятий. И, разумеется, каждый ученый возвращается с одним и тем же чувством: если бы можно было снова повторить экспедицию, то все следовало бы сделать по-иному и гораздо лучше. Это особенно заметно в тех наблюдениях, которые могут быть названы попутными. Во многих современных экспедициях главная работа состоит в геологическом изучении дна океана и эхолотных измерениях больших глубин и, если позволяет погода, эти задачи выполняются весьма интенсивно и с наибольшим вниманием. Но, помимо этого, есть еще много явлений, интересных в общем плане естественной истории и, к сожалению, связанные с ними наблюдения производятся не слишком часто. Лишь в том случае, когда встречается какой-либо поразительный факт или любопытное явление, например неизвестные ранее птицы, наблюдатель замечает их, жалея о том, что в начале путешествия он еще не обращал внимания на сходные факты и поэтому не может располагать теперь полной серией наблюдений.
Можно дать хороший совет будущим естествоиспытателям: садитесь на корабль, который возьмет вас в редко посещаемые места, и с самого начала старайтесь замечать как можно больше фактов. На корабле это нетрудно, потому что в океане всегда есть регулярные вахты и нужно только с энтузиазмом организовать свою работу так, чтобы наблюдать возможно большее число природных явлений в мире животных, растений и минералов. Часто в течение многих дней плавания ничего не происходит, но иногда и негативный результат также имеет свою ценность. Прежде всего надо твердо помнить, что регулярные и полные наблюдения за сравнительно длительный промежуток времени всегда имеют исключительно важное значение.
Некоторые исследователи не стремятся изучать новые интересные явления, выходящие за пределы их работ, и не придают им особого значения. На самом же деле многочисленные явления еще ждут своих исследователей, и в этом мы убедились, когда «Челленджер» стоял в Новой Зеландии. Маршрут корабля и особенно предполагаемое посещение коралловых атоллов возбуждали зависть местных натуралисток, которые отдали бы очень многое за то, чтобы иметь в своем распоряжении исследовательский корабль хотя бы на несколько месяцев. При подробном знакомстве с их желаниями оказалось, что один хочет взять образцы со дна глубоководного желоба Кермадек, а другой интересуется эхолотными профилями дна. Ботаники собирались изучать морские водоросли и вообще растительность береговой зоны, а биологи буквально умирали от желания увидеть, какие виды моллюсков и насекомых обитают на атоллах. Один специалист изучал крыс, поскольку известно, что обыкновенная серая крыса, завезенная на острова кораблями, почти совершенно вытеснялась местной коричневой разновидностью. Атолл Фунафути был особенно интересным, так как его фауна и флора уже были тщательно описаны на грани девятнадцатого и двадцатого столетий, и можно было сравнить наблюдения, разделенные почти пятьюдесятью годами. Интересно было познакомиться и с людьми, живущими на островах, и их обычаями. Например, нас заинтересовал вопрос о причинах широкого употребления местными жителями слегка перебродившего сока кокосовой пальмы, называемого «тодди». Образцы «тодди» были нами отправлены для анализов в Департамент здравоохранения на Фиджи. С точки зрения строгой морали употребление «тодди» — нежелательное явление, так как опьянение пальмовым соком угнетающе действует на психику человека, подобно действию алкогольных напитков в наших странах с умеренным климатом. Однако употребление пальмового сока трудно запретить, поскольку приходится беспокоиться не только о духовном состоянии людей, но и об их здоровье: в обычном питании островитян, включающем кокосовые орехи, рыбу, таро, реже свиней или цыплят, чрезвычайно недостает витамина С, а оп, как оказалось, как раз и содержится в «тодди».
На пути из Новой Зеландии в Фиджи мы остановились на несколько часов около острова Рауль пли Санди в группе островов Кермадек, чтобы сменить метеоролога на этой отдаленной метеостанции. Поскольку остров очень лесистый и гористый, метеоролога и некоторые припасы пришлось втаскивать на крутой береговой обрыв в корзине. На этой метеостанции живут около дюжины человек и без них остров был бы необитаем. В океане около островов летает масса птиц и среди них были отмечены самые различные виды. Мы застрелили представителей трех типов птиц для того, чтобы можно было потом их определить. Среди них был тонкоклювый буревестник, включенный в список, переданный позднее Британскому музею. Следовало бы сразу же изучить убитую птицу, чтобы решить чрезвычайно интересный для орнитологов вопрос: не был ли это местный вид, эндемичный для самих Кермадекских островов. К сожалению, мы не сделали этого и, конечно, лучше не повторять такие ошибки.
В двадцатом веке наши натурфилософы ужо не могли бы сделать в кругосветных путешествиях много новых открытий. Однако наблюдения за птицами вызывали на «Челленджере» большой энтузиазм и благодаря этому нам удалось установить путем ежедневных наблюдений, что один из видов птиц, который орнитологи считали уже вымершим, на самом деле еще существует. Корабли обычно плавают по определенным постоянным путям и поэтому значительная часть океана посещается очень редко. Это придает особенный интерес наблюдениям, сделанным на таких кораблях, как «Челленджер», плавающих в малопосещаемых областях. В Атлантическом океане птицы, гнездящиеся на Мадейре и Азорских островах, навещали наш корабль, а небольшие черно белые буревестники, порхавшие словно бабочки, предвещали нам длительную непогоду, что было с их стороны явной неблагодарностью, — ведь винты нашего корабля выбрасывали на поверхность воды планктон, служивший им пищей! Одинокая чайка залетала на корабль, чтобы отдохнуть во время урагана, налетевшего с Бермудских островов, а когда мы стояли на якоре около банки Педро, какие-то несчастные птицы (мы не могли определить их вид) падали у нас на глазах от истощения в воду, так и не достигнув неожиданно появившегося убежища в виде нашего корабля.
Друг прежнего моряка — глупыш, которого называли так, потому что его очень легко поймать, внушавший страх своим копьевидным клювом корабельному коту; птица-фрегат, которая воинственно падала вниз камнем на других птиц, птица-боцман с острым и топким хвостом, похожим на боцманскую свайку,— все они стали нашими хорошими знакомыми к концу плавания. Была, разумеется, и альбатросы. Мы не хотели повторить судьбу Старого Моряка1 и придумали способ подрывать заряды взрывчатки при наших сейсмических работах так, чтобы не убивать при этом наших пернатых спутников, летевших за кораблем на протяжении всего плавания в северной части Тихого океана. Мы заинтересовались при этом некоторыми разновидностями альбатросов, которые грациозно кружились над нами. 17 мая, когда корабль находился в Тихом океане северо-восточнее Японии, один большой альбатрос долго летал вокруг нас. Вот запись в судовом журнале: «Все туловище белое, нижняя сторона крыльев коричневатая с рассеянными белыми крапинками, а верхняя сторона — коричневая, кроме большого белого пятна в том месте, где крылья соединяются с туловищем. Клюв желторозовый. Хвост короткий и на конце темно-коричневый. Голова желто-серого цвета». По орнитологическому справочнику было определено, что это короткохвостый альбатрос, или альбатрос Стеллера. Птица весьма любезно вернулась через полчаса, и мы смогли проверить определение и сделать несколько фотографий.
Каково же было наше удивление, когда новозеландские орнитологи сказали, что короткохвостый альбатрос считается уже вымершим. Еще в 1949 г. один американский орнитолог разыскивал эту птицу, с которой в довоенные годы была связана весьма печальная история. Альбатросов специально разводили на Бонинских островах вблизи Японии и убивали без всякого разбора ради их оперения. Услышав о введении закона, защищавшего птиц, взбешенные жители островов перебили всех оставшихся альбатросов. Нам было очень приятно установить что у этой скверной истории оказался счастливый конец Профессионалы, разумеется, высказывали сомнения, считая наши наблюдения любительскими, тем более что короткохвостого альбатроса легко спутать с альбатросом Лейзена. К счастью, в журнале, куда записывали всех птиц, прилетавших на «Челленджер», было много записей об альбатросе Лейзена, который часто бывал нашим гостем. Наши наблюдатели были хорошо знакомы с этой птицей, и короткохвостого альбатроса они отметили как совсем другой тип. К тому же, когда специалисты посмотрели на фотографии, им удалось убедиться в правильности определения. Совсем недавно стало известно, что альбатрос Стеллера наблюдался и другими исследователями. По всей вероятности, достаточное количество птиц избежало гибели и этот вид не вымер.
Регулярный сбор образцов планктона, входящий в обычную программу работ океанографических экспедиций, также заслуживает внимания. Он производится мелкоячеистыми сетями, которые тянутся за кормой корабля. Ежедневные записи дополняются пробами незнакомых видов, закупориваемых в банки. Планктон — это мельчайшие морские растения и животные. По своему общему весу они составляют самую большую часть органического вещества в океанах, и хотя такие животные, как киты, гораздо заметнее, все же мелкий планктон превосходит их своей массой. Жизнь планктона имеет очень важное значение, поскольку он составляет первичную продукцию океана и кладет начало той пищевой цепочке, которая кормит всех его обитателей. Здесь действует общий принцип «закона джунглей»: большой хищник пожирает маленького, а в конце концов все держится на планктоне. Поскольку планктон составляет в океане основную массу живого вещества, мы не можем по интересоваться им в связи с вопросом об органическом происхождении нефти. Вполне возможно, что некоторые редкие рассеянные эле-менты, обнаруженные в сырой нефти, могли быть первоначально извлечены из морской воды и вводились в биологический цикл именно этими крохотными живыми организмами.
Планктон, по-видимому, можно считать косвенной причиной одного странного явления в океане, которое часто можно было наблюдать во время нашего кругосветного путешествия. Когда мы плыли вдоль западного побережья Америки, эхолот показал вдруг несколько небольших глубин в том месте, где на карте была глубина около 2000 саженей. Эхо было сильным, но оно показалось нам все же сомнительным, потому что столь же хорошее эхо приходило и с большей глубины. Остановив корабль, мы наблюдали, как отражение с малых глубин медленно поднималось к поверхности. Когда корабль двигался, глубины, конечно, могли меняться в зависимости от движения над неровной поверхностью дна, но если уж он стоял на одном месте, то такое резвое движение дна вряд ли можно было считать нормальным! Нам стало ясно, что эхо отражалось от слоя с высокой концентрацией планктонных организмов, а изменение глубины этого слоя зависит от интенсивности света. Звукорассеивающий слой (ЗРС), как его называют, в течение дня опускается на глубины более 100 саженей, а ночью поднимается почти к поверхности. Мы старались использовать каждую возможность для изучения этого явления, так как в то время его причина не была еще хорошо установлена. Некоторые исследователи полагали, что такие эхо возникают при резких перепадах температуры и солености воды. Когда этот слой находился на разных глубинах, были сделаны измерения температуры воды и, хотя наблюдался температурный скачок, слой устойчиво сохранялся на протяжении в глубину около 90 футов. Был проведен также отлов слоя планктонной сетью: в ней оказалось много маленьких планктонных организмов, похожих на креветок. За пределами слоя этих планктонных организмов было гораздо меньше. Лучше всего объяснять это явление так: в воде накапливается большая масса мелких растений и животных, чувствительных к свету; в течение суток они двигаются вверх и вниз, чтобы сохранять ту яркость света, которая необходима им для развития. Более крупные животные, вроде морских креветок, питаются в этом слое, а иногда и крупные рыбы пожирают здесь креветок. Мы не смогли поймать какую-либо рыбу, и это вполне понятно, поскольку планктонная сеть с ее большим передним отверстием и очень мелкими ячейками мало пригодна для ловли быстро плавающих рыб. Когда мы занимались исследованием звукорассеивающего слоя около Ньюфаундленда, 40-футовый кашалот всплыл у борта корабля. Он был, по-видимому, самым крупным среди различных по величине животных, питавшихся в этом слое и составлявших звенья пищевой цепочки.
Ежедневно, утром и вечером, мы опускали с борта батитермограф и тащили его несколько минут на тросе за кораблем, записывая температуры в пределах нескольких верхних сотен футов воды. Такие наблюдения очень важны для всех военных флотов, поскольку при нагревании поверхности океана солнечными лучами в воде образуются слои с разной температурой. Лучи высокочастотных звуковых колебаний, применяемых в приборах для обнаружения подводных лодок, плохо проходят через поверхность раздела между теплой и холодной водой. С другой стороны, звуковые сигналы могут быть переданы на чрезвычайно большие расстояния, если волны распространяются по «коридору» теплой воды, заключенному между двумя холодными слоями. Надо использовать каждую возможность для сбора новых материалов о подобных температурных эффектах, поскольку перспективы такой сверхдальней звуковой связи в океане чрезвычайно интересны.
С измерениями температуры воды тесно связаны определения солености. Они важны, так как содержание солей в морской воде, как и температура, определяет скорость прохождения звуковых волн. От этой скорости зависят работа эхолота и истинные значения показываемых им глубин, которые выражают, по сути дела, время прохождения звуковой волны от поверхности воды до дна с некоторой условной средней скоростью. Мы собрали батометрами много проб морской воды с различных глубин, в частности, около острова Сокорро, и в дальнейшем они были переданы для лабораторного изучения. Эти «стандартные серии» для взятия проб воды заняли большую часть работ по программе океанографических исследований Международного геофизического года. Они, правда, кажутся довольно нудным делом для тех, кого больше волнуют открытия на дне океана, но тем не менее взятие проб воды регулярно производится со дней плавания «Челленджера» девятнадцатого столетия. Только специальные океанографические корабли приспособлены для всех этих измерений, и общие усилия ученых разных стран в течение Международного геофизического года позволили собрать много новых данных почти одновременно во всех океанах и составить новую более точную плотность воды Мирового океана, основанную на результатах измерений солености и температуры. Еще в прошлом веке океанографические исследования показали, что с помощью подобных измерений можно прослеживать движения водных масс, поскольку их перемешивание происходит лишь в узкой зоне контакта различных слоев и требует длительного времени для своего завершения. Измерения солености и температуры воды позволяют проследить циркуляцию воды в океанах, а, кроме того, движение различных течений можно определить по карте плотностей совершенно так же, как скорость ветра в атмосфере определяется по измерениям атмосферного давления с помощью барометра.
Мореплаватели всегда интересовались поверхностными течениями в океане, и, наверно, гораздо больше в дни парусных кораблей, чем теперь. Плавания по океану на плотах, свидетелями которых мы были недавно, вновь напомнили о том, что вода в океане находится в непрерывном движении. Гольфстрим давно уже известен по обеим сторонам Атлантического океана, потому что он оказывает значительное влияние на скорость кораблей, а также и на климат. Океанские течения приобретают теперь еще более важное значение, чем когда-либо, и это связано с новыми научными открытиями. Например, открытие атомной энергии поставило вопрос, куда девать радиоактивные отходы. С незапамятных времен люди привыкли сбрасывать отбросы в море — непосредственно или косвенно через поля орошения и реки. Вот почему сразу же подумали о том, что в громадной водной массе океанов можно безопасно спрятать и радиоактивные отходы. При этом, разумеется, нужно достичь соответствующего разбавления, которое происходило бы еще до появления какой-либо возможности возвращения таких вод к берегу. Были поставлены многочисленные эксперименты для определения наилучшего положения сточных труб, по которым отбросы должны поступать в океан. Эти эксперименты, конечно, были тесно связаны с изучением течений.
Некоторая часть радиоактивного материала сбрасывалась другим способом. У побережья Калифорнии на дне океана уже находится много закупоренных контейнеров с отходами, которые для большей безопасности должны оставаться в ненарушенном состоянии в течение нескольких десятилетий. Их разрушительное воздействие может сказаться при этом, как предполагают, только у самого дна. Анализ тщательно собранных образцов воды и донных грунтов в таких местах показал, что утечка радиоактивных веществ не происходит. Но ведь людям свойственно ошибаться, и такая утечка когда-нибудь может все же появиться. Есть еще один — действительно безопасный — метод сбрасывания отходов: нужно найти такое место, где циркуляция воды была бы крайне незначительной и тогда даже в случае утечки радиоактивный материал не будет переноситься на значительные расстояния. Надеялись, что некоторые части глубокого океана действительно могут иметь такой застойный режим, но для того, чтобы доказать это, нужно изучать течения2. Следует учитывать и другие возможности разноса радиоактивных веществ. Так, например, рыба может избирательно поглощать некоторые радиоактивные вещества и переносить их туда, где они могут быть опасными.
Органическая жизнь в океане сильно зависит от химических веществ, переносимых водой. Сила тяжести всегда стремится осадить все твердые частицы вниз на дно океана. Необходима, следовательно, другая сила для того, чтобы приносить питательные вещества к поверхности воды, где их смогут использовать те растения и животные, которым для развития нужен свет и кислород. Непрерывная циркуляция воды поддерживается океанскими течениями, и глубокое понимание основных процессов, связанных с ними, становится все более важным, так как количество голодающих людей на Земле увеличивается с каждым годом. Океан является неиссякаемым источником белков, это ясно даже теперь, при наших совершенно недостаточных знаниях о его природе. Кто знает, как улучшится масса морских живых организмов, если мы будем контролировать ее развитие и культивировать определенные виды? Увеличение урожаев на суше достигается определенными методами и, по всей вероятности, имеются необъятные возможности для хозяйства в океане на научной основе. Площадь океанов превышает площадь материков и поэтому морские организмы могут обеспечить обильное питание для будущего населения мира. Но так же, как для увеличения урожая зерна нужны удобрения, так и для питания рыб необходимы определенные вещества, в том числе и рассеянные элементы, встречающиеся в небольших количествах. Океанские течения, несомненно, играют тут очень важную роль, контролируя развитие жизни в океанах. Огромные массы рыбы появляются там, где вода поднимается от дна к поверхности и приносит с собой хорошее и обильное питание, образовавшееся при разложении организмов, упавших на дно. Это питание обогащено редкими элементами, растворенными из покрова донных осадков. Направленные вверх потоки воды возникают на стыке двух встречных течений, как это имеет место, например, вдоль западного побережья Африки. Здесь иногда жизнь в океане развивается настолько обильно, что многие тонны рыбы погибают из-за недостатка кислорода. Их тела несомненно переносятся водой, обеспечивая питание в других местах, а часть скопившихся остатков может идти и для образования нефти. Нефть может возникать в различных донных отложениях, но для этого нужны исключительные условия: концентрация органического вещества и недостаток кислорода, так чтобы нефть могла длительно сохраняться и поглощаться осадками.
Если вспомнить про угрей, то следует иметь в виду, что океанские течения переносят не только пищу для рыб, по и их самих. Угри мечут икру в соленой воде в районе Саргассова моря в Атлантике, и затем через несколько лет они направляются в Северную Америку и Европу, чтобы недолго пожить в пресной воде. Затем они снова возвращаются в океан для размножения. Для американских угрей это облегчается движением Гольфстрима, но европейским угрям очень нелегко вернуться в Саргассово море. Предполагают даже, что европейские угри фактически вообще никогда не возвращаются для размножения в море и что их количество поддерживается за счет части угрей, обитающих в реках США. Оставляя в стороне возможную политическую подоплеку таких высказываний, надо признать очевидным значение океанских течений в жизненном цикле угрей.
Океанские течения по всей вероятности обусловлены сочетанием сил, порождаемых ветрами, Солнцем и вращением Земли. Для образования волн вполне достаточно трения ветра о поверхность океана, и там, где дуют постоянные ветры, значительная масса поверхностной воды приходит в движение. Солнце нагревает воду в тропиках и делает ее легче; тающий лед в полярных областях образует холодную воду, которая стремится опуститься вниз. При взаимодействии всех этих сил возникают не только поверхностные течения, очевидные для мореплавателей, по и движение воды глубоко в океане, часто вблизи самого дна. Холодная вода направляется от полюсов к экватору, образуя глубинные течения, и взамен этого теплая вода двигается к северу и югу от экватора. Эта простая схема циркуляции воды осложняется движениями с востока на запад, особенно значительными в тропиках. Ученые много спорили о времени, необходимом для полного круговорота молекулы воды в северном или южном полушарии. В любом подсчете, касающемся продуктивности органического вещества в океанах, очень важной величиной должна быть скорость циркуляции, с которой вода собирает питательные вещества на дне океана и доставляет пищевые вещества морским организмам у поверхности. Существует остроумный способ вычисления времени циркуляции путем измерения возраста углерода, содержащегося в карбонате кальция на дне океана, с помощью радиоактивного изотопа углерода С14. Этот изотоп входит в состав углекислого газа атмосферы, и его концентрация поддерживается в определенном соотношении к количеству обычного углерода. Углекислый газ, поглощаемый морской водой, превращается затем развивающимися организмами в углекислый кальций и ведет себя подобно секундомеру. Зафиксированное живым организмом количество С14 будет распадаться без пополнения из атмосферы, и если мы измерим его оставшееся количество, то сможем вычислить возраст углекислого кальция. Таким способом устанавливается, что циркуляция происходит примерно за 2000 лет, но эта цифра в сто раз больше времени, вычисленного в результате наблюдений за течениями. Столь большое расхождение означает, что мы, по-видимому, не все еще знаем о циркуляции углекислого газа.
Поглощение углекислого газа морской водой интересует океанографа и по другой причине. Углекислый газ — так же как водяной пар и озон — является для Земли примерно тем же, что стеклянная крыша для оранжереи. Энергия от источника тепла с высокой температурой, вроде Солнца, может пройти через стекло, но сравнительно небольшое тепло, излучаемое почвой, выйти не может. Увеличение количества углекислого газа в атмосфере должно вызвать увеличение запаса тепла у поверхности Земли и она начнет нагреваться сверху. Длительное воздействие этого процесса должно дать интересные результаты, если только они не несут людям какой-нибудь неожиданной опасности. Постепенное потепление может в конце концов вызвать таяние ледяных щитов в Антарктике и Гренландии, а это вызовет в свою очередь подъем уровня океана на несколько сотен футов и затопление больших обильно населенных территорий. В настоящее время человек сжигает много угля и нефти; при этом образуется углекислый газ. Эти действия могут в конечном счете нарушить тепловой баланс, существующий на Земле. Он наверняка нарушался уже в прошлом, когда полярные ледники вторгались в обширные области умеренного климата. Однако следует иметь в виду, что в тепловой системе Земли имеются, конечно, автоматические регуляторы. Так, при увеличении запаса теплоты возрастает облачность за счет испарения, а облачность в какой-то мере лишает нас солнечного света. Правда, теплоемкость океана очень велика и нужно много времени для эффективного воздействия этого процесса. С другой стороны, сам океан может способствовать регулированию всей системы, поглощая избыток углекислого газа, который выделяется тепловыми электростанциями и двигателями внутреннего сгорания. Количество поглощаемого углекислого газа может быть определено в тех местах, где имеются сильные течения, так как оно зависит от скорости смешивания поверхностного поглощающего слоя воды со всей массой вод океана. Вряд ли стоит сомневаться в том, что если мы будем знать все факты, то сможем подготовиться и предохранить мир от потопа. Чем лучше мы изучим причины, определяющие довольно тонкие закономерности теплового баланса, существующие в природе, тем больше пользы это принесет. Измерения течений сыграют большую роль не только здесь; они помогут понять особенности климата и погоды в различных частях земного шара.
Океанские течения могут быть вычислены по распределению плотности (установленной по солености и температурам воды), но эти вычисления желательно дополнять непосредственными измерениями. Скорость поверхностных течений можно определить по записям в судовых журналах и с помощью простых опытов, в которых поплавки выбрасываются с корабля, стоящего на якоре, и определяется время прохождения ими заданного расстояния. Имеющиеся в настоящее время приборы позволяют установить скорость и направление течения под кораблем, но в глубоком океане корабли обычно не могут стать на якорь, поэтому измерения скорости течений в океане являются до сих пор трудной задачей, а сами течения считаются незначительными. Новейший и наиболее практичный метод измерения океанских течений использует поплавок, свободно двигающийся в воде на заранее заданной глубине. Его движение регистрируется акустическим способом, так как он несет на себе миниатюрное сигнализирующее приспособление. Место опускания поплавка отмечается специальным заякоренным буйком. Если малые скорости течения требуют измерения с особой точностью, то буек может быть привязан к какой-либо приметной форме донного рельефа. Этот метод, предложенный д-ром Джоном Суоллоу после его возвращения из плавания на «Челленджере», уже подтвердил правильность многих теоретических предположений. Становится ясно, что в глубинах океана повсеместно существует движение воды со скоростью нескольких миль в сутки и, следовательно, происходит регулярная циркуляция донной воды. Установлено, что по крайней мере два хорошо известных поверхностных течения имеют связанный с ними глубинный поток, двигающийся в противоположном направлении. Так, под Гольфстримом, скорость которого у поверхности превышает в самых быстрых его частях сотню миль в сутки, имеется поток воды обратного направления. В прошлом было трудно измерить поверхностные эффекты Гольфстрима, так как движущийся ноток воды перемещался и сильно меандрировал, а положение корабля определялось по счислению с ошибкой в несколько миль. В 1950 г. больше полдюжины кораблей собралось для совместных исследований, чтобы получить возможно более точную картину этого грандиозного течения. «Челленджер» был слишком занят собственной работой и не мог участвовать в этом эксперименте, но он проходил достаточно близко, чтобы видеть «Сан Пабло», на котором брали пробы воды. Это было редчайшее зрелище в океане: встреча двух кораблей, занятых океанографическими исследованиями независимо друг от друга. Финал этой работы поразителен. Было хорошо известно, что теплый климат Британских островов обусловлен Гольфстримом, любезно приносящим тропическую воду из Мексиканского залива. Самые последние измерения установили, однако, что главная функция системы этого течения заключается в том, чтобы сохранять теплую воду в области Саргассового моря и не позволять ей проникать особенно далеко на север. Можно думать, что если бы направление вращения «Северо-Атлантического водоворота» было обратным, то климат Северной Европы мог бы стать еще теплее.
Во всех океанографических исследованиях трудно определить точное положение любой подводной формы, если она открыта там, где не видно суши. До появления современных радионавигационных средств (например, Декка или Лоран) положение определялось по Солнцу и звездам, и точность наблюдений, сделанных с плывущего корабля, позволяла делать вычисления с точностью не более одной-двух миль. Немного лучшие результаты можно было получить, если корабль несколько ночей стоял на якоре. Именно так мы поступали во время экспедиции «Челленджера» для определения положения банки Педро — отмели, расположенной примерно в 70 милях южнее Ямайки. В 1880 г. эту отмель исследовал лейтенант Карпентер, затративший 35 лет на составление карты Вест-Индии, а теперь появились сомнения в точности мест, показанных на этой старой карте. Наблюдения звезд делались на борту корабля секстантом, но, если гидрографы высаживаются на берег, они пользуются более точной астролябией, в которой используется ртутный уровень, а не видимый горизонт, используемый при работе с секстантом. Ртутный уровень нельзя, конечно, использовать на такой подвижной платформе, какой является корабль. Примером работы по точному определению положения суши, проводившейся нашей экспедицией, может служить определение места кораллового атолла Нукуфетау. В 1944 г. было отмечено, что его долгота должна быть показана на 5 .миль восточнее, а недавно корабль сел на мель около северного рифа этого острова. Астролябия и приборы для отсчета времени были помещены нами на берегу острова и в течение двух последующих ночей отмечалось прохождение многих звезд. Положение пункта наблюдений было зафиксировано на стандартном латунном цилиндре, залитом в бетоне. Причина ошибки прежних наблюдений связана с трудностью определения точного времени в тс годы, когда еще не было радиосвязи. И ошибка, оказавшаяся равной всего лишь 5 милям, делает честь старым съемкам, так как это соответствует ошибке во времени только на 20 секунд.
Острова, окружающие лагуну Нукуфетау, несколько больше, чем на Фунафути, и обильнее заросли пальмами. Люди там необычайно приветливы и обаятельны. Они устраивали по вечерам танцы, чтобы развлечь наших исследователей, которым приходилось всю ночь оставаться на ногах возле приборов. Жизнь воспринимается необычайно просто, и под влиянием,этого наш сотрудник Тома, обслуживавший приборы для определения места острова, говорил: «Что же, если мы захотим спать, то можем проспать весь завтрашний день». Преступления на островах очень редки, а нарушение супружеской верности наказывается хорошей встрепкой, которую оскорбленный муж может задать своему обидчику. Плохое настроение и драка здесь очень просто пресекаются всем обществом — никто не хочет разговаривать с драчунами. Да, путешествие на эти острова заставляет подумать о многом!
Примечания
1. 1 Старый Моряк — герой поэмы английского поэта Кольриджа, навлекший на себя несчастья убийством альбатроса.
2. Здесь автор явно заблуждается, несмотря на то, что его оценка значения проблемы захоронения отходов атомного производства вполне серьезна. Советские ученые убедительно показали, что существующая в океане интенсивная глубинная циркуляция вод исключает возможность надежного и безопасного захоронения отходов атомного производства даже на самых больших глубинах Мирового океана.