В том, что процессы в мантии могут и должны быть существенными для земной коры, сомневаться едва ли приходится. Но количественные оценки роли этих мантийных процессов, их конкретное выражение в характере геологических движений земной коры и в ее структурном расчленении находятся в основном на уровне логического обоснования или логического осмысления1.
К сожалению, судить с достаточной степенью определенности о надежности логического обоснования глубинной природы структурообразования в земной коре очень трудно. В частности, далеко не всегда фиксируемые бурением изменения геологического строения земной коры в ее вертикальном разрезе обнаруживают соответствие с предполагаемыми представлениями. Это в первую очередь относится к регионам сложного геологического строения, пережившим сложную историю, и к регионам активной новейшей и современной тектоники. При этом происходящие изменения нередко оказываются принципиальными, допускающими явно иные по сравнению с предполагаемыми условия их возникновения.
Совершенно неожиданными оказываются не только глубины залегания перспективного комплекса отложений, но и сложный дисгармоничный, изоклинально-чешуйчатый характер молодых образований, перекрывающих перспективный комплекс, что наглядно проявляется в частых повторениях в разрезе, значительном порой увеличении мощностей отдельных, в первую очередь глинистых, толщ. Сложный характер строения таких регионов объясняется нередко не предполагавшимся ранее, до проведения бурения, развитием покровной тектоники, региональным характером распространения аллохтонных комплексов, их большими, иногда измеряемыми первыми тысячами метров мощностями и значительной (в несколько десятков, а то и превышающей сотню километров) амплитудой горизонтальных перемещений. Все это, естественно, усложняло или затрудняло раскрытие действительной картины строения даже самой верхней части земной коры, поскольку сами предположения о возможном развитии региональных аллохтонных комплексов рассматривались скорее как оригинальные. Чаще всего они не встречали необходимой поддержки и соответственно не проверялись на практике.
Следует сказать о том, что логически обоснованные схемы формирования структуры земной коры во времени, определяемые действительной сменой прогибания воздыманием и характеризующиеся интенсивным смятием отдельных весьма мощных толщ отложений в складки, породили возникновение отдельных положений, в убедительности, а то и незыблемости которых едва ли можно было бы усомниться. К таким четко устоявшимся положениям относится представление о смене знака вертикальных движений вследствие "выворачивания", если можно так выразиться, дна первоначального прогиба. Это представление выглядит незыблемым вне зависимости от причин, обусловивших смену прогибания воздыманием, вне зависимости от апологии фиксистских или мобилистских концепций тектогенеза.
Оспаривать такое положение конечно же не просто. Аргументация, основанная на достаточно конкретном анализе геологических событий, не исключает и даже вполне допускает соответствие этого положения действительности. Но возможен и другой ход развития событий, обеспечивающий трансформацию прогибов в поднятия.
Обосновывать вероятность принципиально иного хода формирования структуры земной коры и, в частности, иного хода развития событий, обеспечивающих превращение прогиба в поднятие, превращение зоны прогибания и осадкона-копления в сложнопостроенное горноскладчатое сооружение, а следовательно, обосновывать и смену геотектонического режима в настоящее время легче, чем два-три десятилетия назад. Сейчас в распоряжении исследователя имеются достаточно надежные материалы. Это в первую очередь относится к разрезам земной коры с четким изображением морфологии ее структуры на разных скоростных и, очевидно, возрастных уровнях.
Разумеется, что на таких разрезах не могут быть наглядно изображены все или даже основные особенности внутренней структуры земной коры и, в частности, — внутренней структуры ее консолидированного основания или кристаллического фундамента. Однообразие разреза последнего по его физическим свойствам, их, скорее, плавные, чем скачкообразные, изменения по вертикали не позволяют произвести его надежное структурное расчленение. Не случайно в разрезе консолидированной коры в одних регионах оказалось возможным выделить ряд скоростных уровней, в то время как в других регионах, например в Азербайджане [16], явной неопределенностью характеризуется возможность его расчленения на два основных комплекса — гранитный и базальтовый слои. Естественно, что в таких условиях наиболее надежным является выделение в разрезе земной коры поверхности ее кристаллического фундамента и ее подошвы, или поверхности Мохоровичича (М).
Весьма значимым фактором является возможность более или менее надежного расчленения разреза осадочного чехла, нередко представляющего собой мощное, превышающее 10—15, а то и 20 км, поверхностное выполнение крупных прогибов и впадин. Сравнительный анализ морфологического облика скоростных уровней, как соответствующих поверхности кристаллической коры и ее подошве, так и в разрезе осадочного чехла, позволяет внести определенную ясность в вопрос о формировании и развитии структуры земной коры, а тем более структуры ее осадочного чехла, структуры поверхностного выполнения прогибов и впадин.
Скоростной разрез земной коры Свердловского пересечения Урала и Востока Русской платформы, о котором речь уже шла в гл. VII в связи с выяснением геологической природы аномальных изменений поля силы тяжести (см. рис. 18), позволяет делать достаточно убедительные выводы об изменениях структурного облика земной коры, происходящих или происходивших вдоль профиля вообще. К сожалению, конкретизировать эти изменения во времени едва ли возможно. Если поверхность кристаллического фундамента можно привязать с определенной степенью условности к подошве палеозоя или рифея, то очевидным следует считать сложный характер процессов пространственного перераспределения исключительно пород, слагающих сейчас докембрийский или дорифейский фундамент. Важная особенность структурного рельефа поверхности кристаллического фундамента — преимущественно обратные его соотношения с рельефом поверхности М. Наиболее выразительно эти обратные соотношения выглядят на отрезке, соответствующем Уральской складчатой системе, где при максимальной, близкой к 50 км, толщине земной коры поверхность фундамента залегает достаточно близко от поверхности Земли. И это при том, что поверхность фундамента построена в определенной степени условно. Ибо в соответствии с аномальными изменениями силы тяжести аномалиеобразующие массы, имеющие высокую плотность, характерную для пород консолидированной коры, фактически выступают здесь (во всяком случае, в осевой зоне Урала) на дневной поверхности или залегают на малых глубинах в непосредственной близости от нее [5, 63, 64].
Самым, пожалуй, существенным для рассматриваемого разреза является факт превращения в процессе образования земной коры Урала и прилегающей территории Русской платформы и формирования ее структуры поднятий в прогибы и прогибов в поднятия. Общим сжатием такую трансформацию объяснить невозможно. И поэтому такие соотношения вполне вероятно рассматривать как следствие процессов пространственного перераспределения пород земной коры, обладавших в свое время определенным энергетическим потенциалом. Последний мог быть израсходован как на формирование внутренней структуры, так и на трансформацию некогда относительно малоплотных пород в консолидированный комплекс отложений. В настоящее время этот комплекс пород, возрастной объем которых в разных регионах Земли может быть различным — от исключительно до-кембрийского или дорифейского через палеозойско-докембрийский — и объединяет породы древнее юры до всего интервала разреза, охватывающего мезозойские, палеозойские и докембрийские отложения, выделяется в разрезе земной коры в качестве кристаллического фундамента, в основном достаточно однородного с геофизической точки зрения и характеризующегося скорее постепенным нарастанием, нежели скачкообразными изменениями плотностей и сейсмических скоростей в направлении от его кровли к подошве.
Рассмотренное строение земной коры характерно не только для Среднего Урала. В принципе аналогично выглядит и разрез земной коры Южного Урала (рис. 23). Эта аналогия определяется сохранением в разрезе земной коры крупного прогиба, в частности в рельефе поверхности докембрийского фундамента, в пределах которого выполняющие прогиб рифейские, нижне- и среднепалеозойские отложения, различающиеся литофациально к западу и востоку от центральной структуры (Магнитогорский синклинорий), сохраняют свое падение соответственно на восток и запад в направлении осевой зоны.
Судить о том, как могло произойти превращение крупной зоны прогибания в сложнопостроенное горноскладчатое сооружение, если при этом в его строении участвуют мощные толщи метаморфических, кристаллических и вулканогенных пород, очевидно, далеко не просто. Думается, что для таких структурных зон роль мантийных процессов, роль мантийных источников энергии должна быть существенной. В этом убеждают достаточно активные регионального характера проявления интрузивного и эффузивного магматизма.
Однако для крупных зон прогибания с мощным в основном или преимущественно осадочным поверхностным выполнением процесс их превращения в зоны воздымания может быть выявлен с достаточной степенью достоверности. Весьма интересной представляется внутренняя структура осадочного или платформенного чехла, выполняющего Прикаспийскую впадину и перекрывающего в ее пределах докемб-рийский или дорифейский фундамент. В центральной ее части, соответствующей в гравитационном поле Аралсорско-Хоб-динскому максимуму силы тяжести, выделяется погребенное поднятие с относительно неглубоким (см. гл. III) залеганием поверхности подсолевого палеозоя. В структуре поверхности надсолевого комплекса отложений этому центральному погребенному поднятию соответствует прогиб, окаймленный со всех сторон концентрическим (кольцевым в плане) поднятием, сложенным соленосной толщей и, естественно, более молодыми образованиями. В концентрическом обрамлении центральной части Прикаспийской синеклизы соленосная толща характеризуется максимальными (6—8 км) мощностями и куполовидной складчатостью, определяющей инверсионные, обратные соотношения в структуре ее кровли и подошвы и вместе с тем в структуре надсолевого и подсолевого комплексов отложений. Такие соотношения необходимо рассматривать как результат автономных процессов формирования куполовидной складчатости, точнее, формирования куполовидной складчатой структуры соленосной толщи, выполняющей концентрическую зону прогибания, образованную ранее в рельефе поверхности подсолевого комплекса отложений, что никак нельзя связать с процессами общего сжатия. Вполне возможно, что изложенные представления не исключают вероятности субъективных оценок. Но обратные соотношения в структуре кровли и подошвы одних и тех же комплексов отложений, в разрезе которых основную роль играют пластичные малоплотные образования, следует рассматривать в качестве явления, достаточно надежно установленного. И это уже далеко не случайность: пластичность разреза и обратные соотношения — явления взаимосвязанные. Более того, обратные соотношения в структуре кровли и подошвы одних и тех же комплексов отложений не допускают различий в их природе. Они могут быть обусловлены главным образом внутренней динамикой самих этих толщ, их собственными энергетическими возможностями.
В этом легко убедиться на примере Западно-Сибирской впадины. Ее поверхностное осадочное выполнение, ограниченное в подошвенной части, вероятнее всего, лишь юрским комплексом отложений, построено принципиально иначе по отношению к подстилающему доюрскому фундаменту или, вернее, консолидированному комплексу отложений. Мезозойско-кайнозойский осадочный чехол образует довольно крупные антиклинальные поднятия, прослеживаемые в виде цепочек вдоль простирания впадины. Несмотря на свою далеко не яркую выразительность в морфологическом плане (углы падения пластов на крыльях таких структур измеряются не более чем самыми первыми градусами), система поднятий осадочного чехла Западно-Сибирской впадины характеризуется одной исключительно важной особенностью. Будучи наиболее отчетливо выраженными в разрезе меловых и в верхней части юрских отложений, эти поднятия вниз по разрезу, в направлении подошвы осадочного чехла, буквально исчезают, а сам осадочный чехол при этом в своей подошвенной части залегает в виде единого фактически не расчлененного или не дифференцированного прогиба, повторяющего или, точнее, соответствующего структурному рельефу поверхности более древнего консолидированного комплекса отложений.
Таким образом, речь должна идти о том, что осадочное выполнение Западно-Сибирской впадины представлено самостоятельным структурно-формационным комплексом, строение которого характеризуется наличием системы бескорневых наложенных поднятий. Их формирование нельзя объяснить приложением сил извне. Оно, скорее всего, обусловлено процессами автономного пространственного перераспределения самих пород, выполняющих прогиб. А это возможно лишь при условии, что толща поверхностного выполнения Западно-Сибирской впадины обладает собственным и достаточно ощутимым энергетическим потенциалом.
Следует, очевидно, еще раз напомнить о том, какое важное значение приобретает факт преобладания в поверхностном выполнении крупных прогибов и впадин толщ пластичных пород. Их конвективная неустойчивость создает обстановку отсутствия равновесия не только в самих толщах пластичных пород, но, вероятно, и вообще в разрезе осадочного выполнения прогиба: неизбежность пластического течения материала в толщах глинистых пород приводит в движение, по крайней мере и перекрывающие образования, сопровождается частичной передачей им своего энергетического потенциала и, естественно, нарушением равновесия в покровной части разреза.
Такой обладающей значительным энергетическим потенциалом за счет высокого насыщения углеводородными флюидами толщей преимущественно глинистых пород в поверхностном выполнении Западно-Сибирской впадины является баженовская свита. Существенную роль играют глины и в разрезе меловых, в первую очередь нижнемеловых, отложений. И не случайно морфологически наиболее отчетливо в осадочном выполнении Западной Сибири выражены поднятия именно в этом (верхняя юра — нижний мел) интервале разреза. Явно не случайно в основном с этим интервалом разреза связаны основные, причем весьма значительные, перспективы нефтегазоносности региона.
Вот почему вновь приходится говорить о керне баженовской свиты, который сам по себе, без какого-либо вмешательства извне (если не считать таким вмешательством вынос керна на дневную поверхность), в течение нескольких дней синусоидально изогнулся и превратился в гармошку. Лучшей демонстрации значительного энергетического потенциала образца баженовской свиты, причем весьма малого по своим размерам, не придумаешь. Следует поэтому задуматься над тем, какими энергетическими возможностями должна располагать вся толща отложений баженовской свиты в пределах Западно-Сибирской впадины.
Событие, связанное с керном баженовской свиты, выглядит совершенно удивительным. Фактически речь должна идти об эксперименте, который произошел без какой-либо подготовки, без участия экспериментатора. Керн, очевидно, извлекался ради изучения его особенностей, связанных с вещественным составом, характером флюидонасыщения, пористостью, проницаемостью и т.д. По крайней мере, отбирая его из скважины, не преследовали цели изучения механизма складкообразования, тем более автономного. Думается, в такой плоскости проблема складкообразования едва ли могла быть поставлена. Изучение механизма складкообразования, проводимое в свое время по инициативе и под руководством В.В. Белоусова и весьма активно М.В. Гзовским [18], а позднее его последователями, всегда основывалось на принципе приложения к толще пород, испытывающей смятие в складки, внешних сил.
Случайный или произвольный эксперимент с баженовской свитой — свидетельство иного механизма складкообразования, свидетельство того, что по крайней мере помимо общего сжатия такой процесс может протекать автономно за счет внутренней динамики толщ пластичных пород. Суть же последней составляет неравномерное распределение в объеме пластичных толщ флюидов, которые в осадочном выполнении прогибов чаще всего представлены углеводородами.
Автономные процессы флюидной динамики, обеспечивающие формирование системы поднятий в поверхностном осадочном выполнении Западно-Сибирской впадины, протекают, очевидно, весьма постепенно, без каких-либо скачкообразных изменений, которые оказались столь выразительными при выносе керна баженовской свиты на дневную поверхность. Эту постепенность, вероятно, можно объяснить относительно небольшими (первые тысячи метров) мощностями осадочного чехла и соответственно его глинистой части. Высокая степень насыщения углеводородами сыграла свою роль не только в формировании пусть даже не резко морфологически выраженных поднятий, но и в уплотнении, а затем и рассланцевании, возможно, даже растрескивании глинистых пород, нагнетаемых в сводовые части антиклинальных поднятий. В результате в осевых зонах поднятий объем пустотного пространства в глинах возрос и они приобрели более благоприятные коллекторские свойства, обусловившие приуроченность к ним значительных скоплений углеводородов.
Аналогичные процессы флюидной динамики, но значительно более активные как по своим морфологическим последствиям, так и по характеру (имеется в виду связь с ними проявлений грязевого вулканизма и сейсмичности), могут протекать и в осадочном выполнении прогибов, в разрезе которых глинистые интервалы играют основную роль, а видимые мощности последних, четко фиксируемые в скоростных разрезах земной коры и в материалах сейсморазведки, нередко достигают, а то и превышают 10—15 км. Все это весьма наглядно и достаточно определенно, благодаря наличию надежных и конкретных источников информации, можно показать на примере Южно-Каспийской впадины.
В пределах названной структуры, на территории Азербайджана и Туркмении, выполнен огромный объем бурения (причем значительная, скорее даже основная, доля приходится на глубокое бурение и весь комплекс геофизических исследований, включая сейсморазведку, магниторазведку и гравиразведку). Благодаря такому комплексу исследований и полученным результатам, к которым необходимо присовокупить материалы грязевого вулканизма, строение земной коры в этом регионе выглядит вполне определенным. Сложность связана в основном с расчленением разреза консолидированной коры. Но в то же время здесь совершенно однозначно следует трактовать такие вопросы, как возрастной объем осадочного чехла и динамика формирования его внутренней структуры.
Едва ли есть необходимость вновь обосновывать приуроченность поверхности консолидированной коры к кровле до-кайнозойского комплекса отложений и соответствие поверхностного осадочного выполнения Южно-Каспийской впадины исключительно кайнозойской толще пород. Достаточно определенно в разрезе кайнозойского осадочного чехла может быть проведена граница между плиоцен-четвертичными и палеоген-миоценовыми отложениями. Первые по своим геофизическим характеристикам (плотности, скорости прохождения сейсмических волн) должны рассматриваться в качестве литопластины, вторые же представляют собой типичный астенослой или волновод.
Достаточно четко это зафиксировано в материалах сейсморазведки. Складчатая структура плиоцен-четвертичного комплекса при том, что максимальные глубины залегания его подошвы приближаются к 8—10 км, на сейсморазведочных профильных разрезах читается вполне определенно2, чего совершенно нельзя сказать о палеоген-миоценовой почти исключительно глинистой толще пород. Выяснить морфологию складчатой структуры этой глинистой толщи пород и изобразить конкретно с учетом деталей ее сложной дисгармонии на профильных разрезах — задача достаточно трудная.
В данном случае важными представляются принципиальный характер строения толщи пластичных пород палеогена-миоцена и оценка ее структурных соотношений как с подстилающим докайнозойским консолидированным комплексом отложений, так и с перекрывающей толщей плиоцена-антропогена. Эти соотношения применительно к зоне поднятий Апшеронского порога наглядно выражены на поперечном профильном разрезе поднятия Банки Губкина (см. рис. 17). Резкие различия в строении поверхностной литопластины, сложенной плиоцен-четвертичными образованиями, и в морфологии структурного рельефа поверхности докайнозойского консолидированного комплекса отложений позволяют делать принципиально важные, с геотектонической точки зрения, выводы. Суть их заключается не только в том, что в пределах Апшеронского порога ранее существовавший прогиб постепенно превращается в поднятие. Фактически формируется крупная зона воздымания, объединяющая в единый положительный структурный элемент Апшеронский полуостров, Апшеронский порог, полуостров Челекен и всю Прибалханскую зону поднятий.
Формирование этой зоны воздымания, в соответствии опять-таки с поперечным разрезом поднятия Банки Губкина, происходит за счет процессов, протекающих исключительно в глинистой толще палеогена-миоцена. Ясно, что речь может и должна идти о процессах флюидной динамики, неизбежных для толщи пластичных пород, в результате которых пространственное перераспределение флюидов переходит в пространственное перераспределение самих глин, что и составляет суть пластической деформации, суть процесса складкообразования, а следовательно, и суть инверсии складчатой структуры и геотектонического режима.
Южный Каспий, с точки зрения возможности обоснования существенной роли автономных процессов флюидной динамики в формировании структуры земной коры, необходимо рассматривать как удивительный регион, буквально как полигон для изучения геологической обстановки возможных изменений геотектонического режима и выяснения природы этих изменений, динамики процессов, с которыми они связаны. Приведенный разрез Южно-Каспийской впадины (рис. 24), пересекающий эту структуру в направлении, близком к широтному, несмотря на его принципиальный, а не строго конкретный характер, дает наглядную картину инверсионных изменений геотектонического режима, которые произошли в кайнозое и активно протекают в настоящее время.
Значимость этого разреза определяется, несмотря на недостаточную выразительность из-за мелкого масштаба, в первую очередь тем, что здесь отчетливо проявляется активная роль глинистой толщи палеоген-миоцена в превращении крупного прогиба, разделяющего в рельефе поверхности до-кайнозойского консолидированного комплекса отложений Талыш-Вандамское и Южно-Каспийское поднятия, в зону воздымания. Не случайным следует считать не только бес-корневой характер складчатой структуры кайнозойского поверхностного выполнения указанного прогиба. Суть инверсионных соотношений между осадочным чехлом и консолидированной корой, поверхностным выражением которой является сложная система складчатости Бакинского архипелага, наглядно проявляется и в зарождении разрывных нарушений, регионально прослеживаемых и в море, и на суше в пределах западного борта Южно-Каспийской впадины, исключительно в глинистой толще палеоген-миоценового возраста. С этими разрывами мы связывали формирование в этой глинистой толще жильных месторождений углеводородов, которые в данном случае представляют собой очаги активно проявляющих себя в настоящее время грязевых вулканов.
Есть все основания говорить о том, что трансформация зон прогибания в зоны воздымания происходила в кайнозое вообще в периферийных частях Южно-Каспийской впадины, точнее, в кольцевом обрамлении центрального Южно-Каспийского поднятия, или поднятия Година. Здесь в окружающих это поднятие прогибах накопилась мощная толща глинистых пород палеогена и миоцена, с которой связана инверсия складчатой структуры и геотектонического режима, которая наглядно проявляет себя в соотношениях между поверхностной и глубинной структурой. По крайней мере эти обратные соотношения характеризуют и строение земной коры в туркменской части (восточный борт) Южно-Каспийской впадины. Скоростной разрез земной коры вдоль профиля ГСЗ по линии Окарем — Западные отроги Копет-Дага (рис. 25) четко иллюстрирует инверсию геотектонического режима, которая происходит в настоящее время в кайнозойском осадочном чехле, но которая оказалась четко зафиксированной в характере соотношений в рельефе поверхности докайнозойского консолидированного комплекса отложений и подошвы земной коры.
Инверсия складчатой структуры и геотектонического режима наглядно проявляет себя и в превращении древних или погребенных поднятий в зоны погружения и осадконакопления. Так произошло с зоной Аралсорско-Хобдинского поднятия в Прикаспийской синеклизе и такое происходит с зоной Южно-Каспийского погребенного поднятия. Поэтому есть все основания говорить о закономерном характере формирования структуры земной коры в конкретной структурной обстановке, определяющей возможности активного проявления автономных тектонических процессов, обеспечиваемых внутренней энергетикой земной коры. Разнонаправленную складчатость кайнозойского поверхностного выполнения Южно-Каспийской впадины, фиксируемую в ее бортовых частях, связанную с одним и тем же новейшим, включая и современный, этапом геологической истории, едва ли можно объяснить иначе, чем внутренней динамикой кайнозойского осадочного чехла, иначе, чем его автономным пространственным перераспределением, обеспечиваемым собственной энергетикой.
Собственный энергетический потенциал, сконцентрированный в мощных толщах пластичных пород за счет высокого содержания в них флюидов, — важный фактор не только автономных тектонических процессов, но и процессов динамометаморфизма самих пластичных пород — процессов постепенного уплотнения глин, их превращения в аргиллиты, затем сланцы. Это значит, что следствием автономных процессов складкообразования может оказаться постепенное превращение толщи малоплотных пород в консолидированный комплекс отложений. Такой процесс происходил, в частности, в Кавказской складчатой области, в пределах которой преимущественно глинистые образования нижней и средней юры превратились в сланцевый комплекс отложений, имеющий физические характеристики кристаллического фундамента, точнее, характеристики гранитного слоя.
Не следует поэтому удивляться тому, что в Южном Каспии в разрезе земной коры при ее мощностях, превышающих 40 км, отсутствует гранитный слой. Его формирование будет происходить параллельно с формированием автономной складчатой структуры в толще палеоген-миоценовых отложений, которая вместе с постепенной потерей флюидов в процессе складкообразования превратится в сланцевую толщу и вместе с уже имеющимся в разрезе земной коры базальтовым слоем составит единый консолидированный комплекс отложений или ее (земной коры) кристаллический фундамент.
Заключение
Жильный характер залегания нефтяных углеводородов в земной коре, как свидетельствует проведенное исследование, необходимо рассматривать в качестве природного явления, уже достаточно надежно выявленного данными поверхностной геологии и бурения и материалами геофизики. Закономерности его распространения и возможности формирования жильных месторождений нефти и газа в разных структурных условиях, очевидно, потребуют более полного и более глубокого изучения.
С сожалением приходится констатировать, что рассматриваемое природное явление, вполне понятное с логической точки зрения, не привлекло к себе должного внимания. Объяснить это можно, очевидно, и консерватизмом мышления, и тем, что сама физическая сущность углеводородов допускает большую вероятность их аккумуляции в пластах-коллекторах, в строго стратифицированных интервалах разреза земной коры, характеризующихся благоприятными коллекторскими свойствами. Убедительным свидетельством справедливости этого положения может служить вся почти полуторавековая практика открытия и освоения нефтегазовых месторождений.
Признание факта развития в земной коре приразломных или жильных месторождений углеводородов представляется важным и в научном плане, и для практики. Раскрытие условий формирования подобных месторождений позволит более уверенно разобраться в динамике процессов, происходящих в земной коре, в первую очередь автономных, с которыми связано создание определенной геотектонической обстановки и ее (земной коры) напряженного состояния, чреватого скачкообразной разрядкой в виде проявлений сейсмичности и грязевого вулканизма. С практической точки зрения рассмотренное явление заслуживает внимания не только потому, что оно открывает новые перспективы поиска месторождений нефти и газа и на еще неосваиваемых территориях, и в старых нефтегазоносных регионах. Не остается сомнений в явной недооценке значимости результатов работ, уже проведенных, причем в достаточно большом объеме, на многих площадях, особенно в складчатых областях, в частности на территории Азербайджана, Грузии, Армении, Российской Федерации — в Восточном и Западном Предкавказье, Пред-уралье и в некоторых районах Восточной Сибири и Дальнего Востока. Многочисленные нефтегазопроявления в скважинах в виде кратковременных выбросов, иногда внушительных, и относительно продолжительных притоков могли оказаться более значимыми, если бы была понята их приразломная природа. Ибо в соответствии с этим потребовалась бы обязательная переориентировка поисковых работ.
Своеобразие приразломных зон нефтегазонакопления может, а скорее, даже должно быть обусловлено достаточно сложной структурой коллектора или самого резервуара. Очевидными представляются изменения, причем возможно резкие, в строении последнего (в частности, в степени трещиноватости пород) и по простиранию, и по падению зоны нефтегазонакопления. Разработка соответствующих залежей и месторождений должна учитывать возможность фонтанирования одних скважин и резкого снижения притока углеводородов в других, в том числе соседних, скважинах. Освоение приразломных зон нефтегазонакопления потребует поэтому создания гибкой методики их разработки, допускающей оперативные ее изменения в процессе эксплуатации.
И еще одно весьма существенное положение. Разработка жильных месторождений нефти и газа фактически представляет собой вторжение в энергетическую систему земной коры в ее верхней части. Это в первую очередь относится к месторождениям, локализованным в астенослоях, представленных мощными толщами пластичных пород, где само формирование жильных месторождений приводит к возникновению очагов аномальной, разумеется высокой, напряженности. При проведении работ, связанных с освоением как подобных месторождений, так и в целом соответствующих регионов или структурных зон, необходимо решение комплекса вопросов, связанных не только с экономической целесообразностью добычи углеводородного сырья, но и с оценкой возможных последствий нарушения сложившегося, пусть даже относительного природного равновесия.
Самое главное, однако, заключается в том, что запасы углеводородов в приразломных зонах нефтегазонакопления могут оказаться весьма значительными. А это — достаточно веский аргумент в пользу целесообразности и необходимости проведения исследований и практических работ по поиску и освоению жильных месторождений нефти и газа.
Примечания
1. В свое время, при отсутствии надежных данных для разработки более определенной схемы формирования структуры земной коры во времени, целесообразность таких фактически умозрительных построений выглядела и неизбежной, и оправданной, и даже достаточно удобной: их практическая отдача отодвигалась на более или менее отдаленную перспективу.
2. В основном такие глубины залегания плиоцен-четвертичных отложений характерны для складчатой зоны Бакинского архипелага, где фиксируются и максимальные, до 22—25 км, мощности кайнозойского осадочного чехла. Самая глубокая (6800 м) скважина была пробурена именно в пределах Бакинского архипелага. Забой ее на этой глубине находился в продуктивной толще среднего плиоцена.